Тропа волхвов

Осенняя Одесса уже не напоминала тот летний муравейник, когда гостей с Севера становилось чуть ли не вдвое больше, чем местных жителей. Солнце всё ещё стояло высоко. Днём иногда было даже жарко, но печать осени уже чувствовалась по тому, что пляжи уже были полупустыми. В трамваях, идущих в сторону Фонтанов, появились свободные места. По утрам толпы школьников спешат в школы на уроки, и лишь отдельные маленькие босяки курят одну сигарету на троих, пытаясь доказать друг другу свою «крутизну». На Привозе стоят грузовые машины, с которых местные селяне по дешёвке распродают осенние дары полей. Они почти безошибочно определяют в толпе россиян, всё еще путающихся в курсе гривны к рублю, и удивлённо переспрашивающих цену на помидоры, которую продавцы называют в копейках. В России цены в копейках уже давно забыты, и операции с мелочью вызывают раздражение как у продавцов, так и у покупателей. Инфляция!

Возвращаясь из школы домой, Аня заглянула на рынок. И, хотя основная масса продавцов уже упрятала товар до утра в свои приросшие к асфальту фургоны, некоторые ещё коротали время в беседах с соседями. Цены на товар в такое время, как правило, были самые низкие, потому как лучший товар раскупили ещё с утра, а оставшийся если не отдашь по дешёвке, то завтра выбросишь задаром.

– Подходи, красавица! – ласково ворковал джигит под большой плоской кепкой, едва скрывавшей его огромный нос. – Скажи, дорогая, что ти хочешь? Я для тебя всё сделаю! Вах! Какой женщина! – призывал горячий кавказский парень в свидетели соседей по ряду. – Нэт! Нэ говори ни слова! – складывал он умоляюще волосатые руки. – Сам угадаю, чего хочешь! – с этими словами он, жестом фокусника, достал из-под прилавка новенький цветастый пакет и начал в него складывать крепкие красные помидоры, пупырчатые огурчики, петрушку, разную зелень, которая благоухала лучше всякого букета. Прежде, чем отдать пакет, продавец воскликнул: – Скажи, красавица! Как твоё имя?

– Аня! – рассмеявшись, ответила молодка, у которой от смущения покраснели щёки и ещё ярче стали голубые глаза.

– Анечка! Не обижайся! Дай я тебя в щёчку поцелую! Хлебом клянусь, не обижу! – он гордо выпятил грудь, приложив руку к сердцу.

Сверкнув белозубой улыбкой, Аня рассмеялась и слегка наклонилась над прилавком, подставив джигиту щёчку для поцелуя. Нежно взяв её за плечи, ара поцеловал её в одну, потом в другую розовую щёчку, похожую на персик.

– Анечка! Меня зовут Авик! Теперь ты моя самая дорогая покупательница! Денег мне не нужно! Только один твой поцелуй! – объявил он под одобрительные аплодисменты и выкрики своих земляков, сидевших за соседними прилавками.

– Ну вот! Уже с черножопыми целуешься! – услышала Аня, приближаясь к выходу с рынка. Подпирая стенку плечом, стояли её соседи – Куня и Буня.

– Глупые! – она улыбнулась. – Он ведь мужчина! Он не только мне приятно сделал! Он и себе приятно сделал! Разве это деньгами измеришь?

– А мы шо же, не мужчины? – вскинулись друзья. – У нас знаешь, сколько баб было?

– Трясти своими причандалами много ума не надо! Мужчина, прежде всего, не должен быть жлобом и тунеядцем! Врубились? – она, шутя, надвинула Буне кепку на нос.

– Ну, Анька зараза! Держись! – Буня обхватил её руками за тонкую талию, но надвинутая на нос кепка не дала ему возможность чмокнуть её в щёку.

– Ой, скажу Олегу, что ты ко мне приставал, так он порвёт тебе задницу на немецкий знак! – смеясь, пригрозила она другу детства.

– Напугала! – Буня поправил кепку и дал подзатыльник смеющемуся Куне. – Ещё неизвестно, вернётся ли твой терминатор!

– Обязательно вернётся! Он мне сам об этом вчера сказал! – она загадочно улыбнулась, вспомнив случившееся с ней вчера в школе наваждение.

– Чё, по сотовому позвонил? – поинтересовался Куня.

– Нет, сам сказал!

– Так он чего, уже приехал? – обрадовался парень.

– Нет! Он мне здесь сказал! – она положила руку на сердце.

– Да! Похоже, мать, у тебя на почве любви начинает крыша съезжать! – констатировал Буня, сочувственно вздохнув. – Ладно, давай свои пакеты! Пошли домой! – предложил он.

Идя между парнями, Аня взяла их под руку.

«Хорошо, что они сегодня домой придут трезвые! Глядишь, и дома своим родителям чего полезного сделать помогут!»

– Слышь, Анютка! – по лицу Буни она догадалась, что он хочет сказать что-то серьёзное. – После того, как Яшка вместе с твоим Олегом свинтили, через пару дней вернулись бойцы Семёна! Сказали, что они вдвоём, голыми руками всех паханов покрошили! На сходняке воров решили, чтобы с ними больше не связываться и не мстить! Спецслужбы им не по зубам! Семён сам виноват! Много крови безвинной лить стал! Над законом себя поставил! Так что теперь не боись! Тебя никто не тронет! Мы тоже всегда будем рядом!

– Спасибо, милые! – она благодарно потёрлась щекой о его плечо. – Что бы я без вас делала? – она заметила, как они сразу расправили плечи и стали твёрже ставить ногу.