Тропа желаний

Все вокруг улыбались. Они и вправду выглядели как пропавшие и вдруг обретенные родственники. Брат с сестрой, например. Дядя с племянницей. Терезу немного кольнуло, что они со стороны не выглядят как пусть и возможная, но пара. Григорий сам задал тон в их отношениях – только дружеские, чуть ли не родственные. Все в рамках приличий. Они взяли контрамарки и пошли в зал. Григорий был бесконечно нежен и столь же деликатен. Тереза немного расстроилась – никаких личных жестов, никаких проявлений тайных чувств. Исключительная вежливость. Неужели она ему совсем не нравится? Как девушка. Он о ней не думал все это время? Нет, думал, сам сказал, что пытался ее найти. Но это ведь могут быть лишь слова. А на самом деле? Тогда почему ведет себя так, будто он вправду ей троюродный брат или двоюродный племянник по двоюродной сестре матери? Родственник, которому дозволительно сидеть рядом, слегка обнимать, целовать в щеку. Юноши, которые имеют определенные виды на девушку, так себя точно не ведут. Значит, Григорию Тереза оказалась неинтересна. Что было для нее очень обидно.

Тереза весь концерт просидела, не слыша ни звука. Она опять забыла, что хотела получше рассмотреть Григория – его руки, пальцы, профиль. Она смотрела, но все было стертым. Он был рядом, они увиделись, можно сказать, чудом. В их небольшой деревне и в не самом большом городе действительно можно затеряться. И не видеться годами, если не захочешь. Даже если живешь на соседних улицах.

Весь концерт Тереза думала о том, что больше ни за что на свете не хочет потерять Григория. Не желает жить мыслями о нем, изводить себя. Пусть лучше позор, любая кара небесная, чем страдать не пойми о чем, мучиться, не зная, сможет ли она его еще когда-нибудь увидеть. Лучше уж страдать по поводу, чем без него. Тереза кивнула, согласившись с собственными мыслями и принятым решением.

– Тереза? – голос Григория вернул ее к действительности. Они стояли в фойе концертного зала. Рядом возбужденно подскакивали Анжела и Лика – младшая сестра Григория. Они действительно оказались приятельницами. Сдружились на репетициях. Григорий предлагал пойти в кафе – отметить. И спрашивал, сможет ли Тереза или ей нужно вернуться домой.

– Пойдем, пожалуйста, – умоляла Анжела, – скажешь своим, что у меня осталась.

– Завтра дядя Артур отвезет, – заверил Григорий.

Тереза кивнула. Они пошли в кафе, потом Анжела с Ликой побежали в общежитие отмечать концерт, а Тереза оказалась в квартире Григория. И ей было все равно, что о ней подумают.

Это был ее грех, ее преступление, точнее преступная связь. Григорий если и удивился, то виду не показал. Утром ее действительно отвез домой дядя Артур и всем соседям рассказал про прекрасный концерт, про то, как Анжела блистала, как они потом пошли в кафе и он «отвез девочек в общежитие». Дядя Артур врал как дышал, Тереза даже рот не успела открыть. Бабушка не задала ни одного вопроса. Счастливая тетя Галя накормила дядю Артура обедом, чтобы лишний раз услышать, как гениально играла Анжела. Тут дяде Артуру врать не пришлось – Анжела была одной из лучших в оркестре, главный дирижер ее выделял и прочил большое будущее. Так и получилось. Анжела уехала учиться в Москву, но всегда возвращалась с концертами в родной город. И всегда оставляла пригласительный для Терезы.

Лика же не стала солисткой, но завоевала славу известного педагога – ее ученики блистали и на родной сцене, и на столичных. Для Терезы Лика тоже оставляла контрамарку. Так что Тереза часто оказывалась в городе. Тетя Галя в свои сорок пять лет родила еще одного сына – последыша, что стало неожиданным даже для нее. Успехам старшей дочери она, безусловно, радовалась, но так ни разу и не выбралась на концерт, снова погрузившись в пеленки и распашонки. Тереза передавала тете Гале подарки от дочери, привезенные из разных городов. Тетя Галя всегда восхищалась и складывала сувениры подальше – лишь бы малыш не взял в рот и не проглотил непонятно что. Анжела расстраивалась – она просила две контрамарки в надежде, что мама сможет приехать. И с грустью слушала объяснения Терезы – тетя Галя сама не понимала, почему забеременела. Вроде бы уже климакс наступил, так ей плохо было. И в жар кидало, и краснела не пойми с чего. Да и в весе прибавила. Живот вырос, как у всех женщин при климаксе. Все сходилось. То, что она опять носит ребенка, узнала на седьмом месяце. Просто стали так сильно отекать ноги, что ходить невозможно. Тетя Галя поехала в город на обследование и там узнала, что ноги и живот – это не климакс и не какое-то страшное заболевание, а беременность.

– Не может быть, – отмахнулась от диагноза тетя Галя.

– Все так говорят, – ответила врач.

– У меня климакс, – заявила тетя Галя.

– Ну да, ну да, но пока у вас беременность. Учитывая возраст и прочие осложнения, надо лечь на сохранение, – сказала врач.

– Это ненормально. Мне сорок пять лет! – воскликнула тетя Галя. – Никто не рожает детей в сорок пять!

– Ну да, ну да, – врач продолжала делать записи в карте.