Тропами карибу

Лето – едва заметная пауза между двумя бурно нарастающими темами Арктики – весной и осенью. 9 августа непрестанная толкотня, бормотня и подвыванье ветра вокруг нашего барака затихли. Три дня подряд было солнечно, тихо и холодно по ночам. Год поворачивал на осень. Морские птицы улетели. Арктический мир откренялся в космической пустоте от солнца. Издали все явственнее звучало зловещее причитанье полярной ночи, никогда, впрочем, не замолкавшее вполне. Когда ветер и дождь снова взялись за дело, тундра стала желтеть: пришла осень.

– С тех пор как ушел Курок, волчата ни разу не выли, – как-то вечером вдруг сказал Крис.

И верно: последние две недели волчата по большей части молчали.

Слышалось лишь их мягкое негромкое бормотанье и протестующее похныкиванье девчоночьими голосами, когда два волчонка лежа лениво боролись за обладание какой-нибудь игрушкой. Либо, если можно так выразиться, «общительное вяканье» во время прогулок.

Мы поспешили в загон, стали на колени и подняли вой. В загоне мгновенно воцарилось веселье. Алатна резво подскочила ко мне. Подобно Леди она страшно любила повыть в компании. Быстро заработали мягкие хвосты. Волчата, лежавшие в дальнем конце загона, поспешили присоединиться к нам. Они бежали, тесно прижавшись друг к другу, – своим излюбленным строем или «ватагой», как мы его называли. Это был настоящий праздник.

Мистер Север встал за спиной Криса, положил лапы ему на плечи и попытался снять с него шапку. Уши шапки были опущены и завязаны, и у него ничего не вышло. Он завопил. Крис расхохотался.

– Мистера Севера всегда можно узнать по голосу. Он чудак. Если у него что-то не ладится, он непременно кричит об этом на весь свет.

Волчата – большие любители спокойно поболтать; это у них наряду с воем. Однако мистер Север был куда разговорчивее остальных.

От ужина у него остался кусок мяса. Он носился с ним по загону и верещал: это был его вклад в «общий разговор». Он знал, что где бы ни закопать мясо, его все равно найдут. Проходя мимо кого – нибудь из волчат, он слегка задевал его, адресуя к нему свои мелодичные, мяукающие выкрики.

Однажды мы взяли волчат на прогулку по незнакомым местам. Прогулка вышла неудачной. Каждый был полон тревоги и неуверенности, особенно если приходилось быть ведущим. Мистер Север без конца скулил. Когда я стала на колени, он подошел и уткнулся мне мордой в ладони, жалуясь на все и вся. Но, снова попав в знакомую местность, волчата умолкли.

У мистера Севера была приятная повадка, которой я еще не замечала у волков. Во время прогулок он постоянно что-то бубнил, словно поддерживая разговор, и я поняла, что негромкие звуки общения, издаваемые волчатами, создают в стае атмосферу интимности. Я стала подражать им. И вот как-то раз, когда я этак «общительно вякала», мимо меня, поглощенный собственными делами, пробежал мистер Север, и я была глубоко поражена тем, что общительный волчишка нашел время ответить мне коротким мышиным писком. Такой же писк обычно издавал Курок, неожиданно сталкиваясь с нами.

Ветер тревожил волчат не меньше, чем Курка и Леди в период их младенчества. Однажды выдался день – барак гремел, как морское сражение. Мы не слышали друг друга и лишь видели, как шевелятся наши губы. Ветер дул с равномерно – свирепой силой, затем еще усилился. Пол барака заходил ходуном, кастрюля на печке заплясала.

Часть ограды загона завалилась, и мы вышли подпереть ее. Волчата сидели в норе и тревожно выли. Затем все вылезли поиграть с нами, за исключением мистера Севера. Он выглядывал из своего подземелья и выл не переставая. Лишь когда я наклонилась и погладила его по голове, он затих. Можно лишь гадать, какое утешение могли предложить им родители.

Теперь я прямо-таки блаженствовала, получив ответ на казавшийся неразрешимым, давно томивший меня вопрос: какие могут быть иные типы волчьей индивидуальности, кроме тех, что были воплощены в Курке и Леди? Ведь бессмысленно «сочинять» волчью индивидуальность, исходя лишь из собственных домыслов. Был и другой вопрос, ответ на который, впрочем, я твердо знала: может ли быть на свете волк чудеснее Леди?

Двое из волчат, мистер Север и мисс Алатна, очень напоминали нам Курка и Леди. Север подобно Курку был барственным типом волка – боязливого и вместе с тем склонного к роскоши. Он часто подходил к нам на прогулках и просился на руки, а надо заметить: он был крупным волчонком. Мы несли его с минуту, и он болтал в воздухе задними ногами. У нас вошло в обычай помогать усталым волчатам спускаться с горы, и мистер Север никогда не забывал прокатиться «верхом». Из всех волчат он был самым крупным и подбористым.

Зато мисс Алатна была самой очаровательной. Среди мягкой шерсти на лбу у нее был завиток. Прыгала она на целый фут выше, чем остальные волчата.