Тропами карибу

Подобно Леди она любила «попеть» и даже умела немножко танцевать. Последнее повелось у нее от забавной привычки, которую она приобрела в детстве, пока подрастала. Выглядело это так. Выхлебав свою миску молока, Алатна вытирала измазанную молоком мордашку об ухо ближайшего соседа, а затем с довольным видом обсасывала ухо, не желая терять ни капли молока. Этой участи подвергалось ухо каждого волчонка, только не ее собственное. Особенное удовольствие она получала, если при этом можно было припасть к земле и мерно колотить по ней лапами, но в случае необходимости она могла и преследовать недовольного владельца уха по всему загону. Этот «танец сосунка» она исполняла каждый день в тот радостно – великий момент, когда раскрывались ворота загона. Алатна стояла возле входа и мерно шлепала лапами по земле, как сосущий котенок.

В тундре подобно Леди она была бесстрашна и весела, полна задора и изобретательности и всегда верховодила.

Алатна и Север, наиболее одаренные из волчат, держались парой.

Очевидно, это выходило у них само собой. Нас страшно интересовало, выдержит ли их «помолвка» испытание временем, дотянет ли до брачной поры. Как бы там ни было, волки действительно способны связывать себя определенными «обязательствами» на поразительно долгий срок. Волки вообще легко проявляют свои чувства, но эти двое были особенно любвеобильны. Как-то днем, вернувшись с долгой прогулки, мистер Север прилег отдохнуть на плоской каменной глыбе (волки любят возвышения). Алатна мигом притулилась к нему, а немного погодя приподнялась и быстро поцеловала его в морду.

Три других волчонка олицетворяли для нас совершенно новые типы волчьей индивидуальности.

Мисс Киллик была большим, бесхитростным, сердечным, отзывчивым волчонком, неревнивым и нетребовательным. Она представлялась мне своего рода загадкой именно потому, что в ней не было характерной черты, за которую можно было бы ухватиться. Но как раз с нею мне было суждено пережить впоследствии интереснейшее приключение: она смирно стояла передо мной, а я вытаскивала из ее морды иглы дикобраза. Немного погодя она подбежала и поцеловала меня.

Мистер Барроу был прямой противоположностью мистеру Северу, барственному волку. Кряжистый, широкий в кости агрессивный Барроу поначалу задавал тон всему сообществу. Угрожающе вырастал он над мисс Тундрой, горизонтально вытянув заостренный, мелко подрагивающий хвост. После того как мы выправили положение с помощью поилки, дававшей волчатам равные шансы при кормежке, и мисс Тундра перестала быть самой слабой, а мистер Барроу самым сильным, – после этого, как ни странно, или, скорее, вполне закономерно, Барроу превратился в вечно недовольного волка.

Загадкой среди волчат была мисс Тундра. Это была трезвая, сдержанная и нежная натура. У нее было совершенно необычное, добродушно – насмешливое выражение «лица» благодаря серым «очкам» и поднятым вверх уголкам рта. Если вопреки всем уверткам и барахтанью нам удавалось взять ее на руки, она в конце концов с удовольствием «ехала верхом», либо мягко поднимала лапу в знак того, что воспринимает все это не иначе как с иронией.

С остальными волчатами у нее были весьма странные отношения. Мы даже склонны были полагать, что она недолго прожила бы в естественной среде. Она была, что называется, белой вороной. Случалось, мы брали ее на руки или – изредка – приводили в барак, который пока что оставался пугалом для волчат, и, когда она возвращалась в загон, волчата, соблюдая весь церемониал встречи, наваливались на нее, подминали под себя и единодушно кусали в течение нескольких минут, как бы желая начисто вытравить из ее шерсти дух того чуждого и неведомого, с чем она соприкоснулась. Похоже, это нравилось ей – на первых порах. Она была загадочная натура.

23 августа мисс Тундра расцвела. За какие-нибудь пять минут она неузнаваемо изменилась, и я до сих пор не пойму почему. Крис сказал: «Она просто решила, что жить весело». То был еще один пример волчьего преображения.

Дело было так. Мы в полном составе гуляли на наших излюбленных песчаных отмелях. Все волчата, кроме Тундры, убежали вперед, мы с нею остались одни.

Я сделала вид, что копаю нору. Она не убежала, а подошла ко мне, внимательно посмотрела в ямку и принялась копать с другой стороны. Я шлепнула ладонью по песку и выбросила вбок руку – этот жест я часто пускала в ход раньше, играя с Курком и Леди. И Тундра поняла меня – начиналась игра, начиналась забава.

Ее глаза засверкали, и она ответила мне таким же жестом. Затем она бросилась бежать (вот и все, подумала я), но тут же примчалась обратно и перескочила через меня. Я поднялась на ноги и, как на пружинах, прыгнула на нее. Она отскочила и прыгнула на меня.

Заслышав смех и возню, остальные волчата бросились к нам. Впервые в жизни мисс Тундра произвела впечатление на всю стаю. Ее грива и мех на лапах распушились, она словно проснулась. Удивленный и обрадованный Крис тоже был тут как тут. «Да ведь она красавица, если не спит на ходу», – сказал он.