Тропами карибу

На весь этот шик и изощренность телодвижений Кобук отвечал коротко выдохнутым рыком, кусал ближайшую волчью морду и возвращался к созерцанию костей. Укушенный волк пронзительно взвизгивал и вновь принимался обхаживать его. Ах, этот умоляющий вопль ухаживающего и отвергнутого волка!

Крис теперь выставлял волков на ночь из ванигана. Однажды вечером, когда он стал тащить Леди из-под кровати, на которой лежала я, Леди начала «рассказывать» – впервые в своей жизни; между прочим, это было и наше первое знакомство со столь необычным способом общения у волков. Глядя на меня снизу вверх темными, тревожными глазами, она «рассказывала» так взволнованно и страстно, что мы были тронуты до глубины души.

– Она думает, не заступишься ли ты за нее, – ласково сказал Крис, но все-таки выволок ее за дверь.

Тем, кто не имел дела с дикими животными, может показаться, что я преувеличиваю. Трудно себе представить, если не знаешь по собственному опыту, какие пылкие, сильные чувства способны питать дикие животные к человеку.

Наутро мы впустили волков. Цепи еще болтались на них, когда вошел Кобук. Он выбрал себе кость и отправился восвояси. Низко распластавшись над полом, Леди метнулась за ним в темноту, звеня концом цепи.

Мы не особенно беспокоились за нее, зная, что она не покинет Курка. Мы не знали лишь, что иногда Кобук бегает к Лаборатории арктических исследований, примерно в миле от нас.

Леди не возвращалась. Когда в темноту просочилась серая мгла, Крис надел малицу и отправился на розыски. Он нашел у Лаборатории Кобука, но Леди там не оказалось. Вернулся он мрачный и угрюмый.

– Боюсь, что с Леди все кончено, – сказал он. – Вдоль всего пути от аэродрома до Лаборатории эскимосы ставят капканы на песцов. И там без конца снуют собачьи упряжки.

Он возобновил розыски, время от времени заходя домой справиться, не вернулась ли Леди. Вид у него был усталый, он был бледен. В полдень Крис связался по телефону с поселком Барроу и назначил вознаграждение в пятьдесят долларов тому, кто найдет волчицу. В четыре часа, когда снова стемнело, он увеличил вознаграждение до семидесяти пяти долларов.

Я осушила глаза и твердо решила больше не плакать. Если б только она умерла быстрой и чистой смертью, думала я.

Вечером пришел Дин.

– За убитого волка в поселке дают восемьдесят пять дол ларов, – сказал он.

Крис повысил вознаграждение до ста, и Дин пошел домой сообщить об этом по телефону в местную лавку в поселке Барроу. Полчаса спустя он вернулся обратно.

– Один эскимосский мальчик видел в капкане «большого черного песца», – сказал он. – Мальчик не говорит по-анг лийски. Эскимос сейчас привезет его сюда на вездеходе.

И вот Дин, Крис и два эскимоса отправились на вездеходе в ночь. Я ждала дома и молилась: «Лишь бы Леди не сделала глупости. Лишь бы Крис не сделал глупости». Если в капкане и вправду Леди, она может вырваться и, искалеченная, убежать навсегда, завидя желтые огни приближающегося вездехода или испугавшись Криса, если он бросится к ней.

Через некоторое время неулыбчивое розовощекое лицо Дина показалось в дверном окне.

Вы не выйдете, Лоис?

Она сильно изувечена?

Нет.

Вездеход стоял во тьме перед дверью дома Дина. Темные фигуры людей входили в дом. Я подошла к вездеходу. С заднего сиденья Крис просовывал мне в окно – единственный выход – что-то большое и темное.

– Ты не примешь Леди?

Я намотала цепь на руку, обтянутую кожаной рукавицей с шерстяной подкладкой.

Какую-то долю секунды я держала, несла это огромное, пушистое, дорогое мне существо, потом Леди вырвалась и стремительно потащила меня вдоль вереницы пустых вани – ганов. Она неуверенно сунулась к первому из них, потом узнала наш. Ее сильное тело метнулось к маленькому окошку, окошко разбилось вдребезги. Я стащила ее вниз, рванула дверь. Леди влетела в ваниган и забилась под кровать.

Крис уплатил вознаграждение и тотчас вернулся. Его глаза сияли от счастья. На его малице, на полу, где пробежала Леди, виднелась кровь, но рана была пустяковой. Крис рассказал мне, как все произошло.

В свете фар вездехода они увидели черного волка, стоящего одной лапой в капкане. Вокруг капкана обмоталась цепь. Крис подошел к Леди, ласково успокаивая ее, поднял капкан вместе с лапой и поставил его себе на колено.

Пружина была слишком туга, чтобы можно было открыть капкан одному, и он попросил эскимоса помочь. Но тот побоялся подойти к волку. Тогда подошел Дин и развел капкан. Крис тем временем держал Леди.

– Она даже не думала кусаться, не хныкала и вообще не издала ни звука, – с гордым удивлением сказал он. – Собака на ее месте визжала бы как зарезанная.

Леди немного поспала, потом Крис открыл дверь, и на пороге показался Курок. В суматохе возвращения Леди он держал себя так, словно его не было.

Весь день он оставался на воле и не хотел входить в дом. Один раз он подошел к двери, испытующе заглянул внутрь, задержался долгим взглядом на «логове».

Он все время смотрел на юг, в ту сторону, куда, скорее всего, направилась Леди, и несколько раз издал звук, новый и для меня, и для него, – зов горюющего волка.