Тропами Пилигрима. Пешком по Индии, от Ганга до Дели…

Впервые заехав в Монгун-Тайгу – отдаленный район Тувы на границе с Монголией – и поживя в гостях у тувинской семьи Оюнов, мы с Петрой в предпоследний день пребывания были отвезены главой семейства Орланом на джипе к предгорьям самой заснеженной горы Монгун-Тайги через множество порогов, рек и озер. Тувинцы поехали к своим родственникам на ферму яков, где в юрте живет семейная пара. Они приручили полудиких яков, всё еще разводящихся тут в самых естественных условиях. Быки ростом, как маленькие человечки, по пояс, но при этом крепыши. Черны в своей свалявшейся шерсти и по-прежнему дикари – не любят смотреть в глаза. Уход за собой воспринимают как насилие – восьмигранный чудо-забор из связанных сыромятными ремнями жердин с втоптанной внутри ими грязью кажется концлагерем.

Но вот последние буйволицы отдоены, родившая буйволенка мать ни за что не хочет отходить без детеныша вслед за стадом, махом выскочившим из загона в луга… Ее приходится отгонять и поднимать руки крестом – это сразу пугает буйволицу, и она идет. Наконец, мы едим то, что производят яки: сверхжирное масло, молоко, немного каких-то жирных приправок в виде сметаны, от одной ложки которой хочется всё позабыть.

Гора Ак-Баштыг – Пятиглавая в Монгун-Тайге

После этого Орлан Оюн отвозит нас к горе Ак-Баштыг. Гора делает наклон под углом и словно предлагает всем желающим взойти на нее – всем, ее покорившим, она дает много энергии. Недолго думая, с радостью берусь за ее покорение, неведомо как пройдя ручей с огромными камнями, в который река то ныряет, то вдруг опять выныривает, как зверь-змея, из глубины сибирских руд. Затем начинается сыпучка – выход щебенчатых пород из-под земли, щебенка, не утрамбованная ни временем, ни людьми. Сколько можно по ней идти! Это очень монотонное и изнуряющее занятие, ощущение, что ты застрял на месте… Вершина – белая пятиконечная головка горы – ну никак не приближается, хоть разревись. Еще чуть-чуть – и нервы у тебя сдадут, и ты пойдешь обратно несолоно хлебавши. Но какой-то дух упрямства и решимости всё равно тебя гонит вперед, и кажется, нет ничего, что бы тебя смогло остановить. Так «работает» эта гора: «ты мой, ну-ка, давай, поднимайся!» – манит словно магнит. Это как с женщиной – ее притяжение настолько же сильно. «Зачем и почему?» – не то. «Сможешь или нет?» – вот вопрос. Пот и усталость. Холод горы и накрапывающий дождик, много километров щебня, насыпанного под углом в 45 градусов – всё это монотонно, ни травинки, ни клочка земли, ни птиц, ни ручьев. Хотя нет, если, очень устав, прилечь на щебень, то можно услышать: воды внутри журчат… гулким эхом преисподней, тянущей тебя не только вниз, но даже чаще всего и на самую круть.

Еще я просил духов помочь мне дописать, наконец, «Шаманок степи» – новую книгу. Видимо, они откликнулись, сообща дали добро и решили меня загнать наверх, как отца Федора. Только вместо колбасы у меня была идейка спасти мир от беспробудного сна… И когда небо уже совсем заволокло, заморосило и мокрые камни стали скользкими, а мой дух сник от усталости и дрожи в коленках – всё это начало не столько пугать, сколько угнетать безнадегой… Почему и зачем и, главное, когда это кончится – мысли свирепей вьюги стали нападать на меня. И ярая злость прошла, осталось только недоумение – как оно меня достало, гора никак не дается! Ну вот, вот она, вершинка, вот признаки начавшейся белой щебенки – круть стала тут еще резче…

Пару раз полежав животом на остром щебне и раз десять ссыпаясь с камнями вниз, я понял: хватит гнать наверх – пора спускаться… Вдруг оказалось, что это гораздо труднее. Никакие хитрые финты, например пойти не вниз, а как бы наискосок, никак не давались. А вниз идти было долго-долго – и вдруг я нашел рваный рюкзак с кружкой и топором, кем-то забытый, может, брошенный или даже умершего путника – тут, в горах… Символ топора и стальной кружки и начавшаяся уже трава, сырая и скользкая, и тот ручей, и Петра, ждавшая внизу, – всё показалось нереальным и неожиданно собранным вместе. А прошло-то уже более семи часов!..

Добрый Балхаш

Из Астаны мы с Петрой за день доехали до Балхаша, прибыли туда в час ночи на рейсовом автобусе. Попутчиком оказался неравнодушный 15-летний парнишка по имени Ильяс. Он ехал тоже из Астаны, с недельного променада, в свой родной городок Балхаш. Мало того, что он оплатил такси, довезшее нас от автостанции до городского пляжа и проводил до стоянки, так он еще пришел утром с пакетом домашних продуктов и пятилитровой канистрой очищенной питьевой воды.

Наутро мы убедились, что палатка поставлена верно – в тени дерева. Вот только место было всё в мусоре… Потом при осмотре берега Балхаша стало ясно: центральный пляж убирают, песком подсыпают, а здесь, в ста метрах от центра, уже не столица курорта и можно бить бутылки, оставлять мусор.