Тропами подводными

Ученых и экономистов также немало беспокоит и то, что материковые запасы используемых в промышленности ископаемых заметно истощаются. Разведанных ныне месторождений цинка, например, «едва хватит до 1985 года, а к 2000 году могут быть также исчерпаны запасы меди, никеля, олова и свинца».

Мы уже говорили о том, какую сокровищницу в этом отношении представляет собой океан, но мне хочется привести здесь такую выдержку: «Только на дне Тихого океана в виде наростов находится в 4 тысячи раз больше марганца, чем в земных месторождениях, вместе взятых; кроме того, на морском дне залегает никеля в 1,5 раза, меди в 150 раз и цинка в 10 раз больше, чем в материковых залежах». По подсчетам американского ученого Меро, рудные почки (наросты) Тихого океана могли бы обеспечить человечество алюминием на 20 тысяч, а кобальтом на 200 тысяч лет.

Так же уже говорилось о том, какую роль играет в жизни человека климат. Известно, что подавляющее большинство проектов преобразования климата на Земле основывается на увеличении притока тепла и влаги с океанической акватории.

«Уже сейчас возникают идеи искусственного изменения круговорота энергии и веществ с тем, чтобы создать наиболее благоприятные условия для жизни и хозяйственной деятельности человечества», — не без основания утверждает доктор географических наук, профессор В. Н. Степанов.

Вместе с тем все чаще раздаются и такие голоса ученых:

«Неисчислимые богатства подводного мира еще недостаточно привлекают внимание человека».

«Океан, долгое время наводивший ужас и остававшийся недоступным, и теперь у многих вызывает чувство неприязни и безразличия».

«Очень робко „подбираются ключи“ к кладовой неисчерпаемых богатств».

«Нам известно больше о Луне, чем о жизни собственного океана».

«Море вдохновляет поэтов и писателей, привлекает ученых, служит полем сражения для милитаристов, местом смелых предприятий спортсменов и по-прежнему остается одной из областей, не покоренных человеком».

Невольно задумываешься над тем, что мир суши — растительный и животный — чрезвычайно молод в сравнении с миром океана. Сколько новых идей дали бы ученым и инженерам-конструкторам машин обитатели моря, распознай человек, как они ориентируются, как слышат и чувствуют на огромных расстояниях, как передвигаются, используя «реактивные двигатели», как задолго до непогоды предчувствуют ее приближение, как легко могут переносить изменения давления, и многое другое. Вспомним сейчас лишь о том, сколькими открытиями и изобретениями уже обязаны современные наука и техника только изучению дельфинов.

Есть чему поучиться в подводном мире! Я уже не говорю о том, что на многие вопросы, возникающие перед человечеством, можно получить ответ в самом ближайшем будущем, исследуя голубой Океан, который может давать нам гораздо больше, чем дает. Для этого надо смелее и активнее переходить от плавания в ластах и маске в море, от пассивного собирания плодов океана, от подводной охоты, которая при неразумном ее ведении может принести немалый вред, к сознательному превращению в подводных рыбоводов и водорослеводов. Сколько романтики и благородства вижу я в пусть кажущемся сложным труде «пастуха подводных стад», в занятии «пахаря подводных нив», «труженика подводных ферм»!

Глава VI. Мурена

Заглянув в подводный мир, человек навсегда остается там душой, как будто он побывал в сказочной стране фей.

О. Ф. Хлудова, «Волны над нами»

Как-то, лет десять — двенадцать назад, мы довольно внушительной компанией отдыхали на берегу Черного моря. Начитавшись только что Джеймса Олдриджа, я плавал в водах Сердоликовой бухты как одержимый. Среди нас был талантливый скрипач, который, кроме скрипки, — семья не в счет — ничего на свете не любил. Он часами просиживал на берегу, мысленно проигрывал сонаты или вслух рассказывал забавные анекдоты. Иногда он принимался шутить над нами. Как-то я подговорил друзей, и в один прекрасный день-действительно оказавшийся прекрасным — мы впятером силой натянули на нашего друга маску, сунули ему в рот трубку и… опустили вниз лицом на поверхность моря. До этого он царапался, выплевывал трубку, пытался кусаться и вырываться, а тут вдруг расслабился, и мы стали свидетелями того, как на наших глазах произошла метаморфоза. Мы почувствовали, что наш друг уже не ощущает враждебности к нам, что он вообще забыл о нашем присутствии. С тех пор выгнать его из моря могут только холод и напоминание супруги, что если он «достукается до судорог», то никогда больше не сможет играть на скрипке, у которой с того самого дня появились соперницы — феи подводного мира.

Однако общеизвестно, что феи бывают добрые и злые. Злой и страшной феей при первом знакомстве мне показалась мурена.

Мурена! У кого упоминание о муренах не ассоциируется с жестокостью римлян, вызывая невольное содрогание? Кто на вопрос: «Что такое мурена?» — прежде всего не ответит: «О! Вкуснейшая рыба, которую в Древнем Риме кормили рабами»?