Тропами вереска

Я грань держала да приглядывалась, чтобы вместо родной души нечисть в мир не пустить. Дверца маленькая, размером с зеркальце, да и через такую может целое полчище вылезти. Хитрые они, оборачиваться умеют, прикидываться. Так что я смотрела остро, придирчиво. Свеча оплыла почти, когда в глубине лицо появилось: сморщенное, маленькое, лишь глаза голубые да веселые, как при жизни были. За лицом и вся фигура показалась – сухонькая, но прямая. Такой она и была – несгибаемой.

Я дыхание затаила, боясь спугнуть.

– Ты ли то, бабушка? – шепчу, не веря. Все же первый раз зову. Не хотела покой тревожить да себя в ведьмином обличии показывать. И испугалась, что бабушка не признает, увидев в чужой личине, уйдет. – Я это, Шаисса!

– Да нешто кровинушку не признаю, – усмехнулась она. Посмотрела с изнанки мира, головой покачала. – Что ж ты наделала, милая? Зачем на сговор с демоном пошла?

– Не могла иначе, – прошептала я, сглатывая судорожно. – Прости…

– Зачем прощения просишь? – вздохнула бабушка. – Тебе жить. И выбор тебе делать… а то, что по-другому не могла, так знаю, сама тебя воспитала! Ладно, чего уж там, не за тем ведь меня звала? Силой зря разбрасываешься.

– Не зря, – возразила я, помолчала, собираясь с мыслями. – Восемь лет назад, когда я заклятие наложила на супруга, случилось что-то. Помню, что упала в беспамятстве, помню разговор с демоном, а потом – наказание. За то, что сделала, он повелел восемь лет дань отдавать, ведьмой в лесной норе жить. И путь указал, куда идти. А Леле за то, что помогла мне, березой век коротать, пока не засохнет. Я думала, что так и должно быть, что кара такая, а теперь вот задумалась. Что на самом деле произошло? И почему Шайтас тебя поминает, говорит, что отмолила ты меня?

– Трудные вопросы, внученька, – вздохнула бабушка. Поправила на седой голове белый платок. – Я ведь тебе говорила, что за все платить надо, а таким, как мы, зла творить ни за что нельзя. Светлая ведающая может открыть врата с изнанки мира так широко, что вся нечисть наружу выползет. Вот демон и старается, завлекает. Только очень светлая душа способна его победить, а устоять перед ним сложно, милая, – бабуля вздохнула, потеребила кончики платка. – Кто тебе нашептывал восемь лет назад, что отомстить надо? Кто супругу твоему мысли злые внушал? Понятно, что сам князь виноват, кто-то отмахнется от таких мыслишек, устыдившись, да лишь нежнее любить станет, а он послушался…

– Из этих земель сила ушла, – задумчиво протянула я. – Словно забрал кто. Это из-за заклятия моего?

– И это – верно, – кивнула она головой и поежилась. – Отсюда не все видно, милая, только край ваш словно тьмой затянут. Так плотно, что свет не проходит. И в тот день это началось, когда ты кровь свою пролила, проклятие сотворив. Оттого с Шайтасом повязана… Омут ты свой нашла в тот день, Шаисса. С головой в него нырнула, так Шайтас хохотал, что и здесь слышно было… В тот день я тебя отмолила, а ты опять!

– Почему я? – шепнула чуть слышно.

– Кто ж знает? То и мне неведомо. Выбрал…

– Как все исправить? – выкрикнула я. Но свеча у зеркала зашипела и погасла, а банька погрузилась в темноту.

Я обхватила замерзшие плечи руками, задумавшись.

«Выбрал. Моя…» – шепнул голос за спиной, и я вскочила, обернулась. Но никого здесь не было, лишь паутина да любопытная мышь в углу. Я зеркала осторожно завернула в тряпицы, сложила обратно в мешок. И пошла в дом: рассвет скоро, пора собираться к княжне.

* * *

Еще солнце не встало, а я уже прошла через северные ворота поместья, улыбнулась по дороге сонному стражу. Пока дом спал, решила зайти в библиотеку, посмотреть там пару книг для «братишек». Насколько я помнила, Велена чтение не жаловала, так что можно не опасаться, что отсутствие сказаний заметит. Да и брать надолго я не собиралась, прочитают – на место поставлю.

Комната с книжными шкафами встретила меня сумраком и тишиной. Здесь всегда было так: тяжелые парчовые занавеси не открывали, считалось, что свежий воздух и свет могут навредить фолиантам.

Я прошла в угол, открыла книжную створку, вдохнула знакомый с детства запах кожи, бумаги и воска. Окинула взглядом ряды корешков, хмыкнула довольно и потянулась к верхней книге. Нет, не достану, росточком не вышла. Придвинула лесенку деревянную и снова залезла. Из сказок мои оболтусы уже выросли, а вот сказания северных и южных земель – то, что нужно. Эта книга – часть моего скудного приданого. Лелька всегда непоседой была, книжки не любила, вот самое время начать. И Таиру должно понравиться. Я распахнула твердую обложку, полюбовалась на затейливый красный вензель, с которого начиналась строка. Улыбнулась. И сама не заметила, как побежала глазами по страничке, словно в детство возвращаясь…