Тропами вереска

Встала у двери, обозревая картину: детишки сидели рядышком на лавке, Ильмир – напротив, а на столе… Чего там только не было! И кренделя, и леденцы на палочках, и орехи, и сладости, и булочки маковые! Хлесса, довольная, примостилась у служителя в ногах, и он рассеянно гладил ее, привычно так, что у меня сердце дрогнуло.

– Пришла! – завопила Леля, доставая изо рта леденец. Я на нее зыркнула, чтобы не вздумала меня по имени назвать, а то вдруг забыла, как теперь величать? Но зря переживала, детишки у меня прозорливые и цепкие, да и хитрюги к тому же. Таир подмигнул, чтобы служитель не видел, и принялся меня обхаживать. На лавку возле служителя усадил, кинулся к очагу за котелком с горячей водой.

– Сейчас чаевничать будем, – обрадовал он. – Тебя только и ждали, Вересенья!

– Вижу, уже познакомились, – пробурчала я, искоса поглядывая на служителя. Он улыбался, смотрел дружелюбно.

– Ваши покупки я у дверей поставил, – сообщил он.

– А это что? – кивнула я на стол. – Я это не просила.

– Так кто же ходит в гости с пустыми руками? – вскинул он светлую бровь. – Гостинцы. Только я вот думал, что детишки у вас помладше будут. А у вас вон…

– Я уже пятнадцать весен встретил! – важно объявил от очага Таир.

– А я четырнадцать! – встряла Леля.

– Взрослые, – серьезно кивнул Ильмир. – Уже помощники.

– Еще какие помощники, – согласилась я. – Что бы я без них делала!

– А сама вчера ругалась! – припомнила вредная Леля. – А теперь, значит, все-таки помощники?

– За дело ругалась, – смутилась я. – На свои забавы всю крупу перевели!

– Мы не на забаву, – возмутилась вредная сестрица, – мы хотели выяснить, где у мышей нора!

– Так у вас же кот есть? – удивился служитель.

Я в угол глянула, да чуть без чувств не свалилась. За лавкой сидел коргоруш, еще и умывался. Словно кот обычный. Конечно, простой человек зверя пушистого и увидит, а вот служитель может и другое разглядеть! Что не зверь то вовсе, а дух, еще и пакостливый к тому же! Я коту тайком кулак показала, так он сделал вид, что не заметил, лишь усерднее усы намывать стал, негодник! Ничего, уйдет гость, я до него доберусь…

А тут еще и хлесса добавила: положила голову Ильмиру на колени, чтобы за ушами почесал! Я морок осмотрела испуганно: вроде шавка как шавка, клыки не слишком выпирают. Лишь бы рыкнуть не надумала! Только расслабилась, Саяна по притолоке притопала, свесилась с балки, смотрит желтым глазом. Каркнет – в суп отправлю, мрачно решила я. Ворона покосилась, открыла клюв, подумала… и закрыла. И обратно в угол утопала, зыркнув на меня недовольно. Я вздохнула с облегчением.

– Над чем смеялись-то? – полюбопытствовала, пока детишки кружки на столе расставляли.

– А Ильмир нам про свое детство рассказывал, – пояснил Таир и подул на пальцы. – Смешно было.

– И мне расскажите, и я посмеюсь, – тихо попросила я, боясь поднять глаза на служителя. И снова рассердилась на себя. Да чего это я! Подняла, встретилась с ним взглядом. Он смотрел задумчиво, чуть нахмурившись.

– Еще гостинцы? – кивнула я на его руки, что сжимали книгу. – Сказки?

– Простите, – улыбнулся он. – Я ведь говорю, ожидал тут детишек маленьких встретить. Просто вы совсем молодо выглядите, Вересенья, вот я и подумал…

– А я сказки люблю, – встряла Леля, вытащила из ладоней Ильмира книгу, раскрыла. – О, вот эту сказку особенно! Про зачарованную царевну! Как вы думаете, может, и правда так бывает?

– Как? – подхватил Таир, заглядывая «братику» через плечо.

– Вот так! Что царевну зачаровал злой колдун, и все на свете она забыла! И царевича своего, и дом родной, и обещания свои! Может такое быть?

Я поперхнулась травником, погрозила Леле кулаком. Но вредина сделала вид, что не заметила.

– А что, вполне! – весомо подтвердил Таир. – Я вот слышал от дядек, что такое с одним… пастухом приключилось, представляете? Встал наутро и ничего не помнит! Ни супружницу, ни детей! Ничегошеньки! Отшибло память, как не было!

Я снова поперхнулась и погрозила уже Таиру. Но этот паршивец отвернулся, глаза отвел, как ни в чем не бывало. А я сидела ни жива ни мертва от волнения. Посмотрела искоса: служитель молчал, хоть глаза синие и потемнели, словно море заволновалось. А мои помощнички все не унимались!

– И я такое слышал… – обрадовалась Леля, – только не про пастуха, а про… мельника! И тоже отшибло! Представляете! Сплошь и рядом такое, чего удивляться!

– Я сейчас вам что-нибудь отшибу, – не сдержалась я, – а ну замолчите! Ерунду городите, что о вас наш гость подумает! Вы не слушайте их, – добавила, поворачиваясь к Ильмиру.

– Отчего же, – задумчиво протянул он. – Очень занимательно…

Таир язык прикусил, а когда Леля решила продолжить, треснул ее слегка по затылку.

– Хватит болтать, за стол садись, – велел он.

– А чего это ты мне указываешь? – возмутилась сестричка, потирая голову.

– А я старший, – усмехнулся мальчишка. – Садись.

Лелька фыркнула, но посмотрела на меня виновато, опасаясь, что гневаться начну.

– Значит, вы в этих краях выросли? – спросила я, потянувшись к сладостям.