Тропическое безумие

— Тогда почему ты дрожишь? — тихо спросил он.

Она взглянула на него своими огромными глазами — зелено-голубыми, потемневшими. «В этих глазах может утонуть моя душа», — подумал он, чувствуя, что теряет над собой контроль.

Дыхание Ионы стало прерывистым, сердце громко, словно в лихорадке, стало отбивать барабанную дробь.

И, словно повинуясь настойчивой немой мольбе, Люк склонил голову и прильнул к ее губам — безжалостно и жадно, словно и не было полутора лет разлуки.

Вчера ночью в его поцелуе ощущалась чисто физическая страсть. Но сейчас все было по-другому: это напоминало возвращение домой. Сердце Ионы ликовало так, будто она оказалась в раю. Иона чувствовала, что этот поцелуй означает фундаментальную перемену в их отношениях.

Она понятия не имела, к чему это приведет, но нисколько не волновалась.

Околдованная страстным поцелуем Люка, который умел целоваться так, как ни один мужчина на свете, Иона отдалась сладостному желанию.

Однако Люк поднял голову, разжал руки и сделал шаг назад.

— Прости, — сказал он охрипшим голосом. — Мне не надо было это делать.

Вздрогнув от неожиданности, Иона уставилась на него, и ее восторг мгновенно испарился, когда она увидела его каменное лицо. Люк мгновенно взял себя в руки, и это чудовищное самообладание заставило ее похолодеть.

Она откликнулась едва слышно:

— Ты прав — это неразумно.

— Это больше не повторится.

Отчаянно пытаясь взять себя в руки, Иона судорожно глотнула воздух:

— Это обещание?

Черные брови Люка хмуро сдвинулись на переносице.

— Даю слово, — коротко бросил он.

Люк был взбешен, поскольку утратил над собой контроль. Он не должен поддаваться неистовым влечениям или опасной страсти. Двенадцать лет он закалял свою душу, учился обуздывать эмоции, чтобы стать самодостаточным человеком, полагающимся лишь на себя, на силу своего характера.

А затем он встретил Иону — прекрасную незнакомку, вторгшуюся в чужие владения. Встретил ее — и возжелал: мгновенно, неистово, страстно. Сначала она показалась ему такой же, как и все его женщины: податливой, искушенной, опытной, не ожидающей ничего, кроме короткого курортного романа. Однако, овладев ею, Люк нарушил правила, которые установил для себя, и предложил ей жить с ним, хотя считал постоянство самой последней вещью на свете. А когда Иона сбежала от него, Люк ощутил, что его предали. Нечто подобное он испытал, когда его отец, поверив наветам своей второй жены, лишил сына наследства.

Теперь Иона снова отвлекает его, а он не может себе это позволить. Ему необходимо сконцентрироваться на очередной попытке отца сломать его жизнь.

Но в то же время он не способен — по-прежнему не способен — избавиться от Ионы. Люк внимательно взглянул в ее лицо. Губы молодой женщины были нежными, припухшими от его поцелуя, а в глазах застыло усталое и настороженное выражение, перечеркивавшее соблазнительность губ.

Иона слегка покраснела:

— Твои люди из службы безопасности, вероятно, хорошо умеют конспирироваться. Я никого не заметила.

— Это одна из их обязанностей.

— Мне кажется, я никогда не смогла бы привыкнуть к тому, что за мной постоянно следят.

Как легко она забыла о том, что побывала в его объятиях! «Но это к лучшему», — цинично заметил он.

— За тобой, собственно, и не следили, — сказал Люк, стараясь не смотреть на нежные губы Ионы и не вспоминать, каким гибким, податливым было ее тело. — Я плачу своим людям за то, чтобы они опекали Хлою.

«Прекрати думать о ней как о женщине», — приказал он себе. Если он откажется от услуг Ионы, придется искать кого-то на место няни. На это потребуется время, которого у него нет. И, что более важно, Хлоя должна полюбить новую няню, как она полюбила Иону.

Поэтому надо справиться со страстью. Прежде Люк легко контролировал эмоции, однако сейчас терпел поражение.

Он холодно продолжал:

— Тебе придется привыкнуть к этому — ведь ты согласилась занять место няни. Надеюсь, ты не собираешься отказаться от работы… У меня есть власть. — Эти простые слова были сказаны невозмутимым тоном. Люк с интересом ждал ее реакции.

Иона отступила назад, глаза ее расширились от возмущения — но не от страха.

— Ты снова мне угрожаешь? — воскликнула она.

— Я тебе никогда не угрожал.

— Тем не менее это очень похоже на угрозу, — упрямо заявила она.

Люк отвернулся, устремив глаза на гавань, и невольно предоставил ей возможность полюбоваться его профилем, словно позаимствованным у античной статуи.

Возмущенная столь пренебрежительным жестом, Иона не могла сдержаться:

— Как ты смеешь?!

Люк вытянул мускулистую загорелую руку.

— Избавь меня от сцен, — устало произнес он.

— Твои слова напоминают шантаж.

— Я не угрожаю тебе, не шантажирую, поэтому принимай решение. Сейчас.

Иона, сделав глубокий вдох, ощутила странную растерянность, будто оказалась в густом тумане.

— Я не собираюсь нарушать нашу договоренность. Я позабочусь о Хлое, пока ты находишься в Новой Зеландии, с охранниками или без охранников.