Тропик Канзаса

– Какого хрена ты торчишь тут и пялишься по сторонам? – сказал Клинт. – Шевелись. До Нового Орлеана путь неблизкий.

74

Номер в новой гостинице оказался отвратительным. Путешествующий по делам бизнесмен в таком ни за что бы не остановился. Гостиница находилась в восточной части Сент-Луиса, на набережной, и из окна открывался вид на плавающие в липкой жиже баржи. Тане отвели один из лучших номеров, на втором этаже, дверь наружу, расположенная так, что, казалось, выйдя в нее и сделав еще один большой шаг, можно было оказаться прямо на автостраде, заполненной мчащимися грузовиками.

Таня не могла заснуть, возбужденная шумом, с нетерпением ожидая ответа на свой последний запрос. Поэтому она смотрела телевизор. Не аналоговый, принимающий из эфира. Подключенную к Потоку коробку в номере.

На экране снова был Ньютон Таунс. Интервью у кинозвезды о новом фильме, над которым он сейчас работает – «Юпитер в осаде», – о Новом Орлеане и Белом доме. У Тани мороз по коже бежал от того, как Ньютон, улыбаясь как сумасшедший, распространяется о том, с какими трудностями ему приходится сталкиваться в работе над этим фильмом, о своих планах посетить пострадавшие районы, о стоящих перед страной проблемах, о том, что искусство должно делать страну лучше. У нее мелькнула мысль, кого пригласят на роль Максины Прайс и как актриса справится с ролью.

Таня выглянула в окно на пришедший в запустение город. Зона колонизации. Ее никогда не очистить от первых грехов, которых множество. Перемены не придут без сопротивления, а смена власти едва ли будет гарантировать конец коррупции. Но за все лучшее нужно сражаться. Больше нет речи о том, чтобы принимать мир в том состоянии, в каком его нашел.

Особенно после того, как ты увидел страну такой, какая она есть, вдали от безопасного уюта столицы.

Внезапно риски, внушавшие неописуемый ужас, стали казаться путем к освобождению. Даже если нельзя наперед сказать, то ли ты запрыгнешь на пролетающее над головой облако, то ли расшибешься в лепешку на твердом асфальте под ним.

Тане показалось, что она знает, как попасть на облако.

Она нащупала в кармане портативный накопитель, убеждаясь в том, что он на месте.

Чем больше файлов читала Таня, тем сильнее шок от узнанной информации перерастал в праведный гнев.

Она думала о маме, о том, что та говорила, о ее жизни, полной бесплодной борьбы, от которой, как казалось Тане, самой ей удалось бежать.

Она позвонила кузену Меллу. Несмотря на поздний час, тот ответил, Мелл отвечал всегда.

– Чем ты занимаешься? – спросила Таня.

– Смотрю новости вместо своих кошмаров.

Таня рассмеялась, смехом висельника, и Мелл рассмеялся вместе с ней.

– Ты можешь передать послание моей маме?

– Конечно, милая, я как раз собирался завтра отправиться туда и отнести ей кое-какие книги.

– Просто передай ей, что я решила последовать ее совету.

Некоторое время спустя, когда Таня закончила разговор и в ночной темноте принялась за работу, ее компьютер пискнул, сообщая о защищенном ответе от знакомых.

* * *

Перезвонив по указанному номеру, Таня какое-то время слушала в трубке щелчки, затем раздался голос. Он показался ей голосом еще одной революционерки, белой женщины, однако сказать наверняка было трудно, потому что использовался специальный речевой фильтр.

– Мы прочитали то, что вы нам прислали, – сказал голос. – Нам нужно остальное.

– Вы просите слишком многого, – возразила Таня. – Я и так уже сильно рискую, просто общаясь с вами.

– Мы это ценим. Теперь мы знаем, что вам можно доверять. Мы сможем вас защитить. Вы должны довериться нам, иначе вас достанут.

– На самом деле не осталось ни одного обыкновенного журналиста, который бы взялся за этот материал, не опасаясь преследований.

– Мы сможем сделать с вашей информацией все, что нужно. Нам нужно с вами встретиться. Сегодня. Мы пришлем машину.

Таня рассмеялась.

– После ваших слов я чувствую себя в меньшей безопасности, – сказала она. – Вы добились обратного результата.

– Вы даже не представляете себе, какую безопасность мы можем вам предложить.

– Я хочу попасть в Новый Орлеан.

– Прямо сейчас сделать это будет очень трудно. Вы хотите сражаться?

– Я хочу помочь.

– Да, вы это говорили.

– И я полагаю, я вам уже на деле это доказала. Но, как я уже говорила вашим людям, сначала мне нужно разобраться кое с какими семейными делами.

Тишина на том конце. В отсутствие речи был слышен треск.

– Понимаю.

– Как вы сможете переправить меня в Новый Орлеан?

– Перезвоните нам через двадцать минут. Мы отправим вам новый код. Нам нужно, чтобы вы оставались на месте.

* * *

Натянув перед зеркалом свитер, Таня увидела, как вместе с вынырнувшей из горловины головой пружинами распрямились волосы. Настоящие волосы, настоящая сущность – возможно. Нужно было еще посмотреть, следует ли ей придерживаться этой версии. Когда человек принимает мысль о том, что ему грозит провести серьезный срок за решеткой, его страхи становятся совершенно другими. Это все равно как впервые осознать, что для того, чтобы хорошо выполнять свою работу, нужно перебороть страх быть уволенным.