Тропик Козерога

…кроме, наверное, расы слепых поэтов… – Имеются в виду Гомер, Гораций, Овидий, Лукан, которых Данте с Вергилием встретили в Лимбе, в «мире слепом»; то, что они оказались в первом круге Ада, Вергилий поясняет так: «Кто жил до христианского ученья, Тот Бога чтил не так, как мы должны. Таков и я». Здесь же обретаются и Сократ, Платон, Демокрит, Диоген, Фалес, Анаксагор, Зенон, Эмпедокл, Гераклит, Сенека, Орфей, Лин, Туллий, Эвклид, Птолемей, Гиппократ, Галей, Авиценна, Аверроэс (Ад, IV, 88–90, 37–39, 133–144).

Я обонял опасность и катастрофу. – Ср. у Ницше: «…самое сокровенное, или „потроха“, всякой души я воспринимаю физиологически – обоняю…» (Ницше Ф. Соч.: В 2 т. Т. 2. С. 706; «Ессе homo», глава «Почему я так мудр»).

С. 99–100. Я хотел… познать свое собственное тело, свои собственные желания. (…) Я хотел чего-то земного… (…) Быть человеком только в земном смысле… – Ср. христианское: «Мне не надо ничего земного: ни золота, ни серебра, ни драгоценных камней, ни изукрашенных одежд, ни почестей, ни высоких званий, ни плотских наслаждений, и даже того, что нужно телу в этом нашем житейском странствии, – все это „приложится нам, ищущим Царства Божия и правды его“» – у Августина (Августин Аврелий. Исповедь; Абеляр П. История моих бедствий. С. 161) и антихристианское: «Я заклинаю вас, братья мои, оставайтесь верны земле и не верьте тем, кто говорит вам о надземных надеждах! (…) Они презирают жизнь, эти умирающие и сами себя отравившие. (…) Некогда смотрела душа на тело с презрением – и тогда не было ничего выше, чем это презрение, – она хотела видеть тело тощим, отвратительным и голодным. Так думала она бежать от тела и от земли. О, эта душа сама была еще тощей, отвратительной и голодной; и жестокость была вожделением этой души!» – у Ницше в «Так говорил Заратустра» (Ницше Ф. Соч.: В 2 т. Т. 2. С. 8).

…я встретил Мару – т. е. Джун.

…так это ее страсть к Бальзаку. – Сам Миллер высоко ценил Бальзака, особенно как автора «Серафиты».

…подписана Моникой. – Имеется в виду Глэдис Миллер, однофамилица Генри, с которой он познакомился незадолго до встречи с Джун. Глэдис работала официанткой, но при этом пыталась писать и была весьма начитанна (Ницше, Гомер, Пиндар и т. д.). Их отношения закончились, когда жена Генри Беатриса перехватила их письма.

«Рубайят» – свод стихов средневекового персидского поэта Омара Хайяма; его первый перевод на английский язык сделан в 1859 г. Эдуардом Фицжеральдом (1809–1883).

«Чинара» – стихотворение английского поэта и переводчика Эрнеста Доусона (1867–1900).

«Восстание ангелов» (1914) – роман Анатоля Франса (1844–1924).

…на генерала Иволгина… – Речь идет о персонаже романа Ф. М. Достоевского «Идиот».

Ты сам жидовское отродье, только не знаешь об этом… – В связи с этим дружеским выпадом уместно привести отрывок из письма Миллера художнику Хилеру Хайлеру (от 29.11.1934), которое было написано в ответ на обвинение Миллера в антисемитизме после прочтения Хайлером «Тропика Рака»: «Как-то я со всей откровенностью заявил тебе, что евреев я люблю не больше, чем ирландцев, ирландцев не больше, чем шотландцев, а англичан и того меньше. Но это отношение чисто интеллектуального порядка. Это принято называть „эмоциональным предрассудком“. Честно говоря, дело тут вовсе не в эмоциях. Иначе мы бы давно его преодолели. Скорее всего, это поза, и от нее, пожалуй, надо избавляться, стыдиться ее. Я тут трактую, но, должен сказать, сам я не из тех, кто скрывает свои предрассудки. Более того, я даже уверен, что надо иметь предрассудки – какие угодно. По-моему, нет ничего фальшивее всего этого чистоплюйства и показушной непредубежденности, беспристрастности, толерантности и т. п. (…) По существу, вся моя жизнь – это сплошной перечень моих отношений с евреями: еврейские жены, еврейские друзья, еврейский хлеб, еврейское поведение – ты ж понимаешь. Должно быть, я и сам во многом еврей. Откуда я знаю, что было с моими предками во времена великих бедствий, великих переселений и т. д.? (…) Ну ладно, что-то я заболтался о евреях. (…) Казалось бы, такая мелочь, а смотри, как мы с тобой на этом зациклились. На самом деле, не такая уж и мелочь в наши-то дни. И, конечно же, если какой-нибудь пылкий гитлерит или кто еще того же толка будет размахивать моей книгой как знаменем антисемитизма, я первым ринусь в бой в защиту евреев» (цит. по: Ferguson R. Henry Miller: A Life. P. 242–243).