Тропик Козерога

…но в смерти еще что-то живет… возбуждая вечное движение. – Ср., что об этом говорит Сократ у Платона: «Всякая душа бессмертна. Ведь вечно движущееся бессмертно. А у того, что сообщает движение другому и приводится в движение другим, это движение прерывается, а значит, прерывается и жизнь. Только то, что движет само себя, раз оно не убывает, никогда не перестает и двигаться, и служить источником и началом движения для всего остального, что движется. Начало же не имеет возникновения. Из начала необходимо возникает все возникающее, а само оно ни из чего не возникает. Если бы начало возникло из чего-либо, оно уже не было бы начатом. Так как оно не имеет возникновения, то, конечно, оно и неуничтожимо. Если бы погибло начало, оно никогда не могло бы возникнуть из чего-либо, да и другое из него, так как все должно возникать из начала. Значит, начало движения – это то, что движет само себя. Оно не может ни погибнуть, ни возникнуть, иначе бы все небо и вся Земля, обрушившись, остановились и уже неоткуда было бы взяться тому, что, придав им движение, привело бы их к новому возникновению» (Федр, 245 с – е).

В начале было Слово… – Ин., 1: 1.

С. 72–73. …громогласное, оно разносится и ныне… Любое слово вмещало в себя сразу все слова – для него… – Ср. у Августина: «Так зовешь Ты нас к пониманию Слова-Бога, пребывающего с Богом; извечно произносится оно, и через него все извечно произнесено. То, что было произнесено, не исчезает; чтобы произнести все, не надо говорить одно вслед за другим: все извечно и одновременно. (…) А в Слове Твоем ничто не исчезает, ничто не приходит на смену: оно бессмертно и вечно. И поэтому Словом, извечным, как Ты, Ты одновременно и вечно говоришь все, что говоришь…» (Августин Аврелий. Исповедь; Абеляр П. История моих бедствий. С. 163–164).

…ибо нет ни начала, ни конца… – Ср.: «„Вся тьма вещей – словно раскинутая сеть, и нигде не найти начала“, – говорится в книге Чжуан-Цзы» (цит. по: (Малявин В. В., Виногродский Б. Б.) (Предисловие к разделу «Отцы даосизма») // Антология даосской философии. С. 19).

…моего соответствия – или несоответствия – времени… – Миллер никогда не постулировал своей гениальности как непререкаемого факта, однако нелишне применительно к следующему пассажу привести бердяевское суждение о гениальности: «На пути творческой гениальности так же нужно отречься от „мира“, победить „мир“, как и на пути святости. Но путь творческой гениальности требует еще иной жертвы – жертвы безопасным положением, жертвы обеспеченным спасением. (…) На эту жертву способен лишь тот, кто знает творческий экстаз, кто в нем выходит за грани „мира“. (…) Гениальность – по существу трагична, она не вмещается в „мире“ и не принимается „миром“. Гений-творец никогда не отвечает требованиям „мира“, никогда не исполняет заказов „мира“, он не подходит ни к каким „мирским“ категориям. В гениальности всегда есть какое-то неудачничество перед судом „мира“, почти ненужность для „мира“. (…) В гениальности нет ничего специального, она всегда есть универсальное восприятие вещей, универсальный порыв к иному бытию. (…) Гениальность есть особая напряженность целостного духа человека, а не специальный дар. (…) Гениальность есть иная онтология человеческого существа, его священная неприспособленность к „миру сему“. Гениальность есть „мир иной“ в человеке, нездешняя природа человека. (…) В гениальности раскрывается жертвенность всякого творчества, его невместимость в безопасном мирском устроении» (Бердяев Н. А. Философия свободы. Смысл творчества. С. 393–394).

…ничего не значащая вещь. – Именно такая «вещь» и открывала Миллеру ту свою внутреннюю сущность, что выражается ведантистской формулой «Tat twam asi» («Ты есть То»), указывающей на тождество субъекта и объекта всякого бытия и познания. Вот что говорит об этом Я. Беме в книге «De signature rerum»: «У каждой вещи есть свои уста для откровения… И это – язык природы, на котором каждая вещь говорит из своего качества и всегда открывает и выражает самое себя… Ибо каждая вещь открывает свою мать, которая таким образом дает сущность и волю для создания образа» (цит. по: Шопенгауэр А. О четверояком корне… Мир как воля и представление Т. 1. Критика кантонской философии. М.: Наука, 1993. С. 332).

Вещь в себе – одно из основных понятий кантовской философии; по Канту, вещь в себе непознаваема.