Тропик ночи

Это парень умственно отсталый, как и несколько других рассыльных. Мы, клерки, представляем, так сказать, элиту отдела медицинской регистратуры. От нас требуется неукоснительное соблюдение алфавитного порядка. Одни из нас, в том числе я, занимаются поисками нужных папок, другие расставляют их по местам в шкафы. Все здесь строго размерено, и мы отлично это знаем. А если забываемся, миссис Уэйли напоминает нам. Миссис Уэйли — старший смотритель отдела регистрации; сейчас она глядит на нас из своей маленькой застекленной кабинки, словно турист, созерцающий аквариум, в котором мы являем собой рыб.

Миссис Уэйли — желтокожая женщина, вся в веснушках; волосы, похожие на черный блестящий пластик, обрамляют круглое лицо. Весит она больше двухсот пятидесяти фунтов, и боюсь, что некоторые из сотрудниц помоложе называют ее Китом.[17] Я этого не делаю. Я проявляю к миссис Уэйли всяческое почтение. Она проработала в больнице около двадцати лет и уверяет, что не пропустила ни одного рабочего дня.

Начала она работать еще до появления компьютеров, и я думаю, что в глубине души она считает их ненужной прихотью. Она носит очень яркие платья — пурпурные, красные, светло-желтые, а сегодня на ней одеяние цвета зеленой полоски на государственном флаге Мали. Она пользуется лиловатой губной помадой, ногти у нее искусственные, тоже яркие и длинные, не меньше дюйма, как у китайского мандарина. Она старается никогда не заниматься физической работой.

Миссис Уэйли терпеть меня не может. Сначала я думала, что это из-за фальшивого резюме Долорес Тьюи, в котором говорилось об окончании колледжа и пребывании в монастыре в качестве монахини, но потом узнала от одной из сотрудниц, будто смотрительница считает меня подсадной уткой дирекции, шпионкой. Зачем еще образованному человеку работать в регистратуре? Я как-то сказала ей, что меня сюда направили по распоряжению врача; сама я ничего не решала. Это, кажется, ее удовлетворило, но она стала обращаться со мной как с потенциально опасной психопаткой. Я надеялась, что она смягчится и переведет меня в категорию безопасных психопаток, ибо я проработала безупречно два года и четыре месяца, ни разу не перепутала порядок алфавита и не достала из шкафа папку Макмиллана вместо требуемого Макмиллиана, что было обычной ошибкой других сотрудниц. Наконец я пришла к выводу, что она не любит меня, так как я белая, единственная в ее владениях.

Моя корзина входящих документов доверху забита требованиями, скопившимися за ночь. Я перебираю их, перевернув всю пачку и начиная с того, что лежало в самом низу, — ведь по времени оно поступило первым. Такой, вполне обоснованный порядок просмотра был предписан мне миссис Уэйли. Разобравшись в материалах и отложив в сторону требование, оформленное не по правилам, я начинаю сновать от стола к шкафам и обратно, мало-помалу отыскивая необходимое. Стараюсь справиться с задачей поскорее, но когда возвращаюсь к столу в очередной раз, обнаруживаю на нем коробку, полную папок, и записку от миссис Уэйли: «Отнесите эти папки в отдел расчетов».

Вообще-то это работа рассыльного, и я не должна ее выполнять, но, видимо, миссис Уэйли намерена использовать меня в этом качестве из-за моей высокой производительности. Если бы каждый в регистратуре работал с такой скоростью, как я, с делами мог бы управиться половинный штат сотрудников, а с точки зрения миссис Уэйли, допускать уменьшение ее империи ни в коем случае не следует. И потому она не хвалит меня, но отправляет с поручениями. Решение вполне творческое.

Я сунула коробку под мышку и направилась в отдел расчетов. В отличие от других служебных визитов посещение этого отдела рассматривалось как желанная награда. Сердца всех служащих регистратуры устремлялись к отделу расчетов, как сердца истинных христиан устремляются к небесам, а сердца людей оло — к Золотому Ифе, обители богов. Потому что отдел расчетов — душа больницы. Как без него медсестры могли бы ухаживать за больными, хирурги — оперировать, врачи-интерны — выстукивать пациентов, психиатры — назначать наркотические препараты?

Отдел расчетов — светлое, полное свежего воздуха помещение, здесь на полу ковровое покрытие, а не зеленый линолеум, как у нас. Счастливцы, обитающие тут, стучат на компьютерах. На столах у них семейные фотографии и плюшевые игрушки. Нам в регистратуре такого не дозволено, наши столы должны быть свободными, чтобы раскладывать на них папки. На обратном пути к своему посту я делаю небольшой крюк и захожу в пункт первой помощи. Я это делаю так часто, как только могу, чтобы хоть немного разнообразить день. Многие пациенты ждут там оказания первой помощи, однако в дневное время большинство посетителей относится к категории неимущих, добивающихся медицинского обслуживания. Те из них, кто постарше, сидят на разноцветных пластмассовых стульях, а те, кто помоложе, слоняются по всему помещению, делясь со своими товарищами по социально-экономическому статусу всеми вирусами и бактериями, какие у них есть.