Тропик Змеев

– Что ж, да. Конечно, все зависит от того, поправится ли она.

– Именно, – сказала я, подражая отрывистой, раздельной манере, в коей он начал разговор. – И если вы хоть словом обмолвитесь обо всем этом при ней, мы продолжим этот разговор.

С этим я резко развернулась и покинула его кабинет.

К чести сэра Адама, он был достаточно сдержан на язык, чтобы никто не узнал о письме лорда Денбоу до нашего возвращения. (Ему вовсе не хотелось, чтобы о наших внутренних неурядицах стало известно среди йембе.) Вдобавок он был достаточно пристыжен, чтобы оставить этот вопрос в покое на время, потребовавшееся Натали, чтоб одолеть малярию и восстановить хоть малую толику сил.

А прежде, чем у него появилась возможность поднять этот вопрос вновь, в игру вступил новый игрок, полностью, на манер шахматиста, внезапно схватившего доску и швырнувшего ее со всеми фигурами в потолок, изменивший ее ход.

Глава десятая

Интерес оба – История Анкуматы – Железные ноги – Королевский прием – Сторожевые драконы – Нас посылают в Мулин – Морковка и палка

Я уже говорила, что байембийский оба вначале пригласил нас во дворец, но после не проявил к нам никакого внимания. Я никогда не была сильна в политике и о его мотивах могу только догадываться, но думаю, он проверял истинность цели, с которой мы якобы явились в его страну. А говоря короче, просто поместил нас под присмотр и предоставил самим себе с тем, чтобы посмотреть, что мы станем делать.

Набор причин, приводивших ширландцев в Байембе, был очень невелик. Первыми были купцы, торговавшие через порт Нсебу еще до того, как он стал ширландской колонией. За ними, дабы обеспечить наш интерес в эриганском железе, явились дипломаты. Они подготовили почву для военных (которые вооружали йембе и обучали их обращению с антиопейским оружием для обороны от саталу и иквунде) и инженеров (которым предстояло построить железные дороги и плотины к последующей выгоде Ширландии). Кроме этого, здесь имелась горстка шелухим и охотников наподобие мсье Велюа, а остальных – считаные единицы.

Таким образом, наша маленькая группа оказалась отклонением от нормы и, как я со временем поняла, не могла не привлечь особого интереса со стороны оба. Когда стало очевидно, что Натали выживет, но до полного выздоровления ей еще требовалось оставаться в постели, он прислал гонцов и призвал нас с мистером Уикером наконец-то встретиться с ним.

Вызов породил в сердце тревожный холодок. Учитывая прежнее невнимание оба, мне оставалось только предположить, что сэр Адам имел с ним разговор, и теперь он намерен приказать как минимум Натали, а может, и всем нам покинуть страну, пока лорд Денбоу не поднял вопрос о нас в Синедрионе и все это не привело к дипломатическим осложнениям. На этот случай я не могла придумать ни единого довода, способного спасти ситуацию.

Тщательно сделанная прическа вряд ли могла бы поколебать его решение, однако я отнеслась к собственному туалету со всем возможным старанием – куда большим, чем когда-либо в жизни. (Фальчестерский Сезон не в счет: в то время об этом заботились мама́ и горничные.) С трепещущим от волнения сердцем отправилась я во двор перед золотой башней Атуйема, на встречу с правителем Байембе.

* * *

Учитывая, о ком пойдет речь, мне следует начать с некоторой предыстории. За свою жизнь Анкумата н’Румеме Гбори был мифологизирован настолько, что я полагаю необходимым уточнить ряд фактов, прежде чем перейти к описанию наших деловых сношений.

Он действительно родился от четвертой жены отца (и, таким образом, не принадлежал к тогдашней правящей династии), и притом – калекой. Точный медицинский характер его увечья мне неизвестен, но его ноги не способны были выдержать вес тела; здоровый во всех иных отношениях, он долго не мог ходить. Согласно одним источникам, это обстоятельство изменилось, когда ему исполнилось семь, согласно другим – десять. Но точный возраст для нас сейчас неважен.

Важно то, что мать его умерла – согласно заслуживающим доверия уликам, была убита одной из других жен. Та же участь ждала бы и Анкумату, если бы один из придворных отца не увез его и не вырастил вдали от Атуйема как собственного сына. И так уж вышло, что человек этот был кузнецом.