Тропиканка. Том второй

— Что тебе нужно от меня, Летисия? — не выдержал он. — Разве мало того, что из-за тебя рухнула моя семейная жизнь, что я оказался с пустыми руками, вдали от детей и от друзей, совсем один?

— Когда-то тебе казалось очень романтичным жить вдали от всех, — с укоризной напомнила она.

— Когда-то! — подхватил он. — Но с тех пор прошло много лет и все переменилось.

— Помнится, еще недавно ты утверждал, будто готов бросить все и устроить для меня рай в шалаше.

— Давай лучше не будем вспоминать ту историю с запиской. Ее пора забыть раз и навсегда.

— Вот как ты заговорил! — от обиды голос Летисии дрожал. — А я не могу забыть, хотя и пыталась. Все эти годы я пыталась забыть тебя, Рамиру, но у меня ничего не получилось. Прости.

Она резко повернулась и почти бегом направилась к автомобилю, на котором приехала.

Рамиру молча смотрел ей вслед, но, когда машина тронулась с места, спохватился:

— Летисия! Вернись!

Она резко затормозила, обессиленно уронив руки на руль…

…А потом они, выплеснув всю свою годами копившуюся страсть, блаженно лежали на песке, среди казавшихся необитаемых дюн, и ощущали себя, действительно, как в раю.

— Можно, я тоже признаюсь? — с виноватой усмешкой спросил он. — Не было ни одного дня, чтобы я не думал о тебе.

Она жадно обхватила его голову руками, прильнула к нему всем телом:

— Мы никогда больше не расстанемся, правда? Скажи мне, Рамиру, мы теперь всегда будем вместе? Ну скажи! Чего ты боишься?

— Как же мы можем быть вместе? Где? В хижине, которую я строю, не будет даже водопровода.

Услышав, что именно его сдерживает, Летисия облегченно вздохнула:

— Тебе не придется строить хижину, любовь моя!

— Ты хочешь сказать, что возьмешь меня к себе в дом? Наденешь на меня костюм, дашь в руки портфель и прикажешь шоферу возить меня на лимузине?

При этих словах лицо Летисии перекосилось от боли, а он, словно и не заметив ее реакции, продолжал:

— Я рыбак, Летисия. Мое место здесь, на берегу моря. Тебе не стоит даже пытаться перекраивать меня на свой манер. И ты не сможешь измениться. Как бы сильно ты меня ни любила — тебе здесь не выдержать. Так что у нас ничего не получится.

— Но давай хотя бы попробуем! — взмолилась она.

— Нет, — твердо сказал он. — Надо смотреть правде в глаза. Мы любим друг друга, но жизнь развела нас так далеко, что нам уже никогда не сойтись.

— Рамиру, любимый мой, — обливаясь слезами, говорила она. — Позволь мне хоть иногда приходить к тебе сюда, в хижину!

— Это не выход, Летисия, — сам весь сжавшись от боли, горько молвил он. — Я хочу тебя всю, без остатка, и никогда не смог бы довольствоваться половиной. Но у меня нет права требовать, чтобы ты бросила свой мир и поселилась в моем. Любовь в шалаше выглядит красиво в романах, а в жизни это невозможно…

Шум остановившейся неподалеку машины заставил его закончить свою печальную речь:

— Прости, это приехал Самюэль с ребятами. Они помогают мне строить хижину.

* * *

Несколько дней Самюэль ломал голову, пытаясь понять, кто же такой Франшику и почему его интересует затонувший парусник. Версию о полицейском пришлось отбросить почти с самого начала, а вот откуда этот парень мог узнать о кладе? Тот мужчина с парусника погиб на их глазах, а Бом Кливер молчал о сокровищах, скрывая тайну даже от Самюэля. Может, Франшику — родственник погибшего, и о кладе узнал из каких-то семейных преданий?

Теряясь в догадках, Самюэль еще раз поехал к старику и заставил его припомнить каждое слово, сказанное Франшику. Бом Кливер так напрягся, что весь вспотел. Самюэль слушал его, не перебивая, а когда тот закончил, уточнил:

— Значит, он требовал от тебя письмо той женщины или хотя бы ее адрес? А о кладе он не произнес ни слова?

— Нет, о кладе речь не шла. — твердо ответил Бом Кливер. — Уж это бы я запомнил наверняка!

Самюэль не стал смущать старика внезапно мелькнувшей догадкой, а поехал прямо к Франшику. Тот встретил его приветливо, предложил кофе, но Самюэль прямо сказал, что длительность их беседы будет зависеть от того, как Франшику ответит на один вопрос:

— Почему ты интересуешься парусником? Что тебя с ним связывает?

— Это уже два вопроса, — пошутил Франшику, надеясь скрыть волнение.

— Мне не до шуток, парень, — предупредил Самюэль. — Ты ходил к донне Дивине и к Кливеру, выспрашивал адрес женщины с парусника… Почему, Франшику? Ты — тот самый ребенок, что был на паруснике и пропал в шторм? Говори правду…

Франшику, бледный как полотно, пытался сохранять невозмутимость, но Самюэль, видя его смятение, все больше убеждался в правильности своей догадки.

— Да, я был у Дивины и Кливера, но как тебе пришло в голову, что я — именно тот ребенок? Не вижу связи.

— Ну почему ты боишься сказать правду? — недоумевал Самюэль. — Старый Кливер уже много лет мучается угрызениями совести, потому что мог спасти женщину с ребенком, но не спас. Если он будет знать, что они живы, то проведет остаток своих дней спокойно.

— Ребенок умер, — печально произнес Франшику. — Он потерял все. Даже черты любимых людей стерлись в его памяти… Тот ребенок не знает, кто он на самом деле…