Тропинка в дивный сад

Время – то место, где все происходит однажды.
«Однажды тонула…» – сказала она, отважно
входя в облака, отраженные в речке.
«Помнишь?» – спросил он, но время, схватив их за ворот,
подбросило вверх. Дождями исхлестанный город.
Ночь и вода. Такси несется по встречке.

Время – то место, где времени нету и места.

Медленно вверх. Вот так поднимается тесто,
так обновляется лес, голубеет вода.
«Не знаю…» – вздыхает она и выходит на свет.
И голос далек, как из детства шуршанье конфет
или ветер раскачивает провода.

Время – то место, где вмиг замедляется время.

В том запахе йода, в зеленке и в детском креме,
в чародействе всей мишуры новогодней.
«Так тихо…» – она говорит и роняет платок.
Он падает. Тут же срывается с ветки листок
из школьного сада, влетая в сегодня.

Время – то место, где завершается трение

тела о душу. Они с потоками времени
идут на посадку и с фронта, и с тыла.
«Где ты?» – спросил он и камушек в воду забросил.
Жаль, что опять опоздал на полжизни с вопросом.
Она на траву улеглась и застыла.

Белый зал

Там наверху, в местах пересечений
людских молитв и вышней немоты,
среди догматов, правил и учений
есть белый зал всеобщей пустоты.
Там – никого. Ни ангелов, ни стражей.
Туда не вхож ни дух, ни человек.
А тишина такая там, что даже
и атомы свой замедляют бег.
Его обходят стороной уныло
архангелы в сиянии знамен.
И в этом белом зале все как было
еще до наступления времен.
Туда святых на дух не подпускают,
а духи сами в ужасе бегут.
И праведники память рвут кусками,
но нет им входа в зал ни там, ни тут.
Там души птиц ни порознь, ни вместе
не могут этот одолеть заслон.
Ведь это – то единственное место,
где от себя же отдыхает Он.

Апокрифы Галина Горбачева. г. Петрозаводск, Карелия

Об авторе:

Горбачева Галина Алексеевна родилась и живет в Петрозаводске, Карелия.

Окончила исторический факультет Петрозаводского государственного университета. Историк.

Первые публикации в сборниках «И будет помнить вся Россия», 2012 год, «Радиус любви», Рязань, 2015 год, в журнале «Север», 2016 год, номер 5–6.

© Горбачева Галина, 2016

Совиньон

…Смотри, как печально черна лоза.
Октябрь оголяет свет.
С берега дымно парит кинза,
И в гравий впечатан след.
Как будто бы след высоких котурн
Прошедших веков. Вдвоем
Мы.
И дух погребальных урн,
Лилит на плече твоем.

– Правда ли, – сумрачный птицелов,

Норвежской зимы седей, —
В снежной совятне лелеет сов —
Приманкой чужих смертей?
– Как будто бы сов молодых закон —
(А клятвы не преступать!) —
Вырвать когтями предсмертный стон
У тех, кто учил летать?

…Ночью в горах метет снегово,

Мне плечи и спину ест
Свитера старого твоего
Теплая волчья шерсть.
Терять и терпеть у лозы учись.
Счастливый путь, Жан Леон!..
«Ла Скала ди Маре» танцует бриз,
Мне нравится совиньон.

К Светонию