Тропой флибустьеров(Очерки)

Вот встает мистер Хайндс из лейбористской партии и задает министру образования Э. Сандифорду сразу десять вопросов. Тот уверенным голосом отвечает. Раздаются реплики — министр парирует. Еще реплики. И еще. Да, кажется, его «загоняют в угол». Во всяком случае, он начинает заикаться, судорожно что-то ищет в своих бумагах, но не находит. Со стороны оппозиции раздается громкий смех. Хайндс вскакивает с места и, ни слова не говоря, с видом победителя многозначительно разводит руками. Что-то кричат с другой стороны, но в поднявшемся общем гвалте трудно понять, что именно. Спикер — уже через микрофон — восстанавливает тишину.

Слово получает Том Адамс. Он средних лет, высокий, в простой синей рубашке навыпуск (для контраста?), в темных очках. Юрист, окончивший Оксфорд, Адамс ставит вопросы сухо, но точно. Почему не хватает учителей для школ второй ступени? Почему их зарплата намного ниже, чем у рядовых правительственных чиновников? Когда будет введено в стране музыкальное образование? И еще целый ряд других. Министр отвечает на них, но повторяется недавняя ситуация. Словесная перепалка, кажется, вот-вот перерастет в рукопашную схватку — южноамериканский темперамент дает себя знать. Но вновь звучит колокольчик спикера, на этот раз более решительно. Трехчасовые дебаты прекращаются. Объявляется перерыв. Для разрядки обстановки.

Все выходят из зала. Мистер Адамс приглашает меня в парламентский буфет. Депутаты уже тут. Невольно замечаю, что все, как по команде, садятся за давно обжитые ими столики — демократы за свои, лейбористы, а их всего двое, — за столик в углу. И никаких компромиссов. Хайндс все еще возбужден. Адамс, улыбаясь, советует ему сберечь запал до возобновления дебатов, и он, выпив кофе, быстро уходит.

А я задаю мистеру Адамсу, благо мы остались одни, мучающий меня вопрос: может ли его партия противопоставить программе правительства в области образования свою реальную программу? Или это просто парламентская привычка вести столь горячие споры?

— Начну не с прямого ответа, — говорит он, — а с того, что сфера образования — выигрышное поле для дискуссий: это интересует всех. Дело в том, что в начальных школах занимаются почти все дети страны. У нас самая высокая грамотность населения в районе Вест-Индии. Но не хватает специалистов со средним и высшим образованием, да и обычные школы испытывают трудности. О них мы и говорили сегодня в парламенте. А теперь о том, есть ли у нас своя программа.

Он потянулся к чашечке с кофе и надолго замолчал, но лицо его улыбалось. Потом резко поднял голову и, продолжая улыбаться, сказал:

— Конечно, есть. А вот реальна ли она, выполнима ли сейчас, не уверен. Скорее, нет. Слабые мы еще, денег в казне не хватает, а получить их не так-то просто. Что же касается нашего поведения в парламенте, так не удивляйтесь — мы боремся за власть. А в этом деле, как известно, все средства хороши…

— А на кого вы опираетесь?

— На средние слои — мелких собственников и торговцев, на наемных рабочих и городские слои. Правда, иногда нас поддерживают и весьма состоятельные люди.

— А демократы?

— Конечно, на крупную городскую буржуазию и на владельцев земли. Им легче…

— Есть ли в предвыборных программах разница между вами?

— Честно признаться, большой разницы нет. Одни и те же фразы о развитии национальной экономики, улучшении жизни народа, повышении занятости. А вот каким путем добиться этого, ни они, ни мы тут ничего конкретного предложить не можем. В том лишь разница, что мы ориентируемся на Англию, а они — на США.

Откровенность — редкое качество у политиков. Тем более вот такая, почти обезоруживающая. Я хотел было поблагодарить за нее мистера Адамса, но тут раздался звонок колокольчика — спикер приглашал всех в зал. С портретами английских королей, со старинным резным потолком из дерева и с яркими цветными витражами. Для продолжения дебатов.

Мы попрощались с мистером Адамсом, договорившись еще раз встретиться.

— Я покажу вам остров, — сказал он, — и расскажу еще кое-что.

Полицейский у входа приветствовал меня, как старого знакомого. Мне же все увиденное и услышанное здесь было в диковинку. И, желая подробно записать свои сегодняшние впечатления в блокнот, я отправился в отель.

Музыка для самого себя

— Разрешите?

— Да, пожалуйста, стул свободен.

Он сел, закурил, потеребил свою небольшую бородку и долгим взглядом уставился на море. Был вечер, обычный теплый вечер, когда разомлевшие за день туристы, вволю нажарившись под солнцем, выходят на веранды отелей, обращенные к морю, и молча созерцают закат.