Тропой Койота: Плутовские сказки

Через неделю им предстояло прибытие в Чикаго. Гас сидел на крыше служебного вагона и ехал спиной вперед, болтая ногами в воздухе. Поезд тащился по рельсам с головокружительной скоростью около пяти миль в час, и сидеть здесь, в самом хвосте, подальше от вони и пара из трубы, было просто чудесно. К тому же, Гас читал вслух своему другу Иржи Йежеку, гимнасту на трапеции, «Отважных мореплавателей». По-английски Иржи читать не умел, хотя прекрасно читал и писал на нескольких других языках, а еще был целым кладезем затейливых и оригинальных идей. Его коронным трюком было вращение волчком, продев запястье в ременную петлю на конце каната в тридцати футах от земли, да еще с завязанными глазами. Иржи говорил, что работа вслепую вырабатывает уверенность.

Читая, Гас уносился мыслями прочь. Да, поездка через Огайо на поезде цирка Буллфинч, таком удобном, знакомом до последнего винтика, через огромные ровные поля соевых бобов, не шла с Киплингом ни в какое сравнение… Вздохнув, Гас на минутку прервал чтение.

– Прекрасно понимаю, – сказал он, – каково было Гарви, когда рыбаки не верили его рассказам о богатстве отца. Мне в школе тоже ни один из ребят не верит, что им ни расскажи! Медведи-канатоходцы – ну да, конечно! Другие мальчишки только смеются да рычат по-медвежьи, как только меня увидят. А мама с папой не верят, что в путешествии на товарняках со мной ничего страшного не случится.

– Ну, а что, если ты очки потеряешь? – напомнил Иржи, скроив строгую мину и погрозив Гасу пальцем.

– Очки я не потеряю ни под каким видом, – сказал Гас.

И вправду, очки он носил на упругой резиновой ленте, и они сидели на носу, как влитые, но Иржи вечно о них беспокоился. И потому обучил Гаса карабкаться по лестницам на крыши вагонов с закрытыми глазами. Крайне полезная штука: ведь если накроет клубами пара, ты – все равно, что слепой.

– Вот если бы я был Гарви Чейном и потерял очки в море, это была бы проблема, – уступил Гас. – Но на поезде – ничего сложного. Я же, не глядя, могу пройти по крыше вагона на ходу. Поезд – мой дом родной!

Однажды, в пути через Аллеганские горы, Иржи, Гасу и еще троим воздушным гимнастам довелось проехать все шесть миль туннеля сквозь Харп-хилл, лежа на крыше вагона со львами, в то время как огромные коты и кошки ревели прямо под ними, в непроглядной тьме.

– Поезд – мой дом родной, – повторил Гас. На его вкус, звучало здорово. – Поезд – мой дом родной!

– Ты – прямо как Черепаха из той сказки, – засмеялся Иржи. – «Река – мой дом родной, – говорит Черепаха».

– Да, и Братец Кролик из «Дядюшки Римуса» тоже что-то такое говорил, – вспомнил Гас. – Братец Лис изловил его, а Братец Кролик все просит да умоляет не бросать его в терновый куст. Наконец Братец Лис решил, что для него хуже казни нет, и бросил его в терновый куст. А Братец Кролик тут же и улизнул, потому что «терновый куст – его дом родной».

– Таких сказок на свете уйма, – сказал Иржи. – Про рака, который умоляет не топить его; про вора, который просит не сажать его на забор. А как только поймавшие на забор его посадили, перемахнул на ту сторону и – давай бог ноги!

Гас захохотал вместе с ним.

– Всякий раз одно и то же. Все сказочники пользуются одними и теми же ходами, – добавил гимнаст. – Совсем как мы, цирковые. Я делаю тот же трюк, что и Лилиан Лейцель, однако не так красив, как она, потому и не так знаменит.

– Но ты делаешь свой трюк с завязанными глазами, – вновь засмеялся Гас. – Так кому они нужны, эти очки?

– Скоро прибываем в Олимпус, – сказал Иржи. В Олимпусе цирк Буллфинч собирался провести три дня и дать пару представлений. – Я должен проследить за установкой моего реквизита. Пойдешь со мной?

– Конечно, – ответил Гас. – Если папа позволит.

Все три дня гастролей в Олимпусе за Гасом следили так пристально, что он и вправду начал чувствовать себя настоящим заключенным. Его любимыми «няньками» были разнорабочие – те, кто ведал погрузкой-разгрузкой и установкой шапито и реквизита. Они стерегли Гаса попарно и, хотя ему полагалось сидеть взаперти, нашли способ свести его в город – в аптеку, выпить содовой с сиропом. Заметил это один Иржи, но он только улыбнулся, погрозил Гасу пальцем и ничего не сказал.

Завершив гастроли в Олимпусе, цирк Буллфинч начал собираться в путь. Пока поезд маневрировал в хитросплетениях запасных путей, выбираясь на главную колею, Гас решил показать Реду с Рэем, самым усердным из разнорабочих, принятых в цирк в этом году, как кататься на боковом буферном брусе маневрового локомотива, толкавшего состав сзади. По соседству с поездом цирка Буллфинч стоял еще один – длинный состав из старомодных фешенебельных пассажирских вагонов, и Гасу с новичками пришлось покрепче прижаться к борту, чтобы не зацепиться. На полпути вдоль вереницы вагонов Ред покачнулся, ухватился за Гаса, стараясь удержать равновесие, и упал с локомотива, увлекая Гаса за собой.