Тропой Койота: Плутовские сказки

Стоило им подняться на крыльцо по белым мраморным ступеням, дверь распахнулась, и на порог ступила изящная темнокожая дама в платье, черном, будто самое сердце глубокой пещеры.

– Быстро вы обернулись, – сказала она.

– Да, мэм, – откликнулась О.

– Вы, видимо, миссис Бригитта? – заговорил Стрит. – А я…

– Трикстер, – закончила за него темнокожая дама. – И в самом деле заслуживаешь этого прозвища. Пойду, сообщу мужу…

– Трикстер! Ойя! – загремел из глубин особняка голос Босса Седмицы. – Какая радость, что ты вернулся так быстро!

Миссис Бригитта отступила в сторону и широко распахнула дверь. Внутри тянулся вдаль, во мрак, белоснежный коридор с множеством закрытых дверей по бокам, но все внимание Стрита было обращено к Боссу Седмице в безукоризненном вечернем костюме, быстро идущему навстречу. В коридоре даже у самого входа царил полумрак. На западном горизонте виднелось кроваво-алое зарево, хотя Стрит был уверен, что в особняк они вернулись вскоре после обеда – часам к трем, не позже.

– Дела меня утомляют, – сказала миссис Бригитта и удалилась из коридора, закрыв за собой белые створки дверей.

В воздухе пахло табаком, духами, апельсинами, арахисовым маслом и всеми прочими известными Стриту запахами, только как-то невнятно, неотчетливо. Откуда-то столь же невнятно доносилась приглушенная музыка, смех, плач, стоны и вздохи – быть может, отзвуки страстной любви, а может, и смерти.

Стрит покосился на О.

– Значит, Ойя?

Та кивнула.

– Хорошее имя, – сказал Стрит. – Прости, что я забыл его.

Девушка улыбнулась. Что ж, лучшего и желать не стоит, даже если после всего этого ему не светит ничего хорошего. Хотя нет. Что за глупости лезут в голову? Пусть все станет еще лучше!

– Мистер Босс Седмица, сэр! – воскликнул Стрит, встряхнув в воздухе синим мешочком. – Я отыскал ваш камень!

Босс Седмица протянул руку, и Стрит подумал, не выхватить ли камень. Пожалуй, не стоит: ведь камень принадлежит ему, Боссу Седмице. Должно быть, он знает, как показывать этот камень умершим, не лишаясь памяти. Может, дело в темных очках? Очки с него можно и сбить. Мысль соблазнительная, но, пожалуй, не так уж хороша. Не стоит рисковать навлечь на себя еще больший гнев самой Смерти.

– Рад, что все улажено, – сказал Стрит, подавая Боссу мешочек. – Подумать только: обокрасть Босса Седмицу! На такое решится только круглый дурак.

– Знаю, знаю, – со смехом подтвердил Босс Седмица, подхватив Стрита под руку. – Ступай со мной.

– Он же вернул камень, – возразила О. – Теперь все в порядке. Все возвратилось на круги своя.

– Не совсем, – напомнил ей Босс Седмица. – Меня обокрали.

Стрит едва успел сдержать горделивую улыбку.

– На самом деле, нет, мистер Босс Седмица, сэр. Вы получили свой камень обратно. А если он на месте, это все равно, что он никуда и не исчезал, поэтому никто не сможет сказать, будто у вас что-то пропало. Ведь не пропало же. Если вы понимаете, о чем я.

Босс Седмица вновь захохотал.

– Уже говорят, Трикстер. Потому и придется тебе пойти со мной. Немедля.

– Ойя, подождешь меня снаружи? – спросил Стрит. – Я ненадолго.

Босс Седмица покачал головой и захохотал громче прежнего.

– Ох, Трикстер, не требуй от девушки такого великого терпения!

– Так значит, вы меня уже забираете? – спросил Стрит.

Босс Седмица кивнул в ответ.

– И назад я не вернусь?

Босс Седмица кивнул и на это.

– Этого я не предвидел.

– Да, Трикстер, предвидение – не твой конек, – сказал Босс Седмица.

– Босс, прошу вас, – заговорила О.

Но Босс Седмица покачал головой.

– Кое-что в жизни нужно делать, не заботясь об остальных.

– Просто поверить не могу, – проговорил Стрит. – Да и никто бы поначалу не поверил…

– Во что? – полюбопытствовал Босс Седмица.

Стрит рухнул на колени.

– Ойя! Гляди! Я – на коленях перед Боссом!

О недоуменно сощурилась, а Босс Седмица сказал:

– Мольбы тебя не спасут.

– Я ни о чем и не молю! – воскликнул Стрит, сложив ладони перед грудью.

– А с виду… – начал было Босс Седмица, но Стрит не дал ему договорить.

– Спасибо вам, мистер Босс Седмица, сэр! – завопил он. – Спасибо!

Босс Седмица озадаченно наморщил лоб, а Стрит бросил взгляд на О.

– Видишь, как я рад? Расскажи о доброте Босса Седмицы всему городу! Скажи: не нужно его бояться! Он – самый милосердный джентльмен на свете!

О неуверенно кивнула. Стрит снова перевел взгляд на Босса Седмицу.

– Я так боялся, что вы выставите меня обратно в мир, лишенного памяти, и люди будут потешаться надо мной, злосчастным дурнем, попытавшимся обокрасть вас, всю оставшуюся жизнь! Я был уверен, что обречен страдать многие годы в назидание всем вокруг!

– Так ты… – сказал Босс Седмица, но Стрит завопил громче прежнего: