Тропой Койота: Плутовские сказки

Собаки согласно бормочут: хозяйскую ласку помнят все.

– Только она не всегда была доброй. Бывало, кричала на меня. Одеяло отняла и спрятала. И за ошейник, бывало, дергала – больно. Но, когда готовила есть, клала на пол кусочек для меня. Что же это было? А, да, говядина. Тогда снова становилась доброй.

Еще один голос из темноты:

– Говядина. Это как котлета.

Собаки экспериментируют с понятиями «говядины» и «котлеты» и вскоре понимают их взаимосвязь.

– Добро – это когда не бьют, – говорит кто-то из них.

– А не-добро – ошейник и поводок.

– И запреты.

– И когда сидишь взаперти, а наружу выходишь только справить нужду.

– Люди – они и добрые, и недобрые, – заключает первый голос.

Теперь Линна видит, что он принадлежит небольшому темно-серому псу, сидящему у корней огромного дуба. Его лохматые уши огромны, будто тарелки радаров.

– Я научился думать, и хозяйка отвела меня сюда. Ей было грустно, но она начала швыряться камнями, пока я не убежал. А потом и сама ушла. Вот она – и добрая, и недобрая.

Собаки молчат, переваривая эту мысль.

– Линна, – спрашивает Хоуп, – а как люди могут быть и добрыми, и недобрыми?

– Не знаю, – говорит Линна, понимая, что на самом-то деле вопрос о другом: «Как люди могли разлюбить нас?»

Ответ, не слишком очевидный даже для Линны, заключается в том, что «доброта» и «не-доброта» с любовью никак не связаны. И даже любовь не всегда означает, что ты сможешь жить с любимым под одной крышей, доверить ему тонкую нить своей жизни и не бояться заснуть, когда он рядом.

7. Один Пес оставляет с носом Человека на Белом Пикапе

Это тот самый пес. Проголодался, бродит по закоулкам, ищет, чего бы поесть. Вдруг видит: едет прямо к нему Человек на Белом Пикапе. А Один Пес знает, что люди на белых пикапах порой ловят собак, и сделалось ему страшно. Выволок он из мусорного бака какие-то старые кости, свалил их кучей и сам уселся сверху. Делает вид, будто Человека на Белом Пикапе не замечает, а сам говорит во весь голос:

– Ух и вкусного же человека я сегодня загрыз, но все еще не наелся! Вот бы еще одного изловить!

Услышал это Человек на Белом Пикапе и – ну бежать! Но одна женщина видела все это из кухонного окна. Поспешила она к Человеку на Белом Пикапе и говорит:

– Один Пес в жизни людей не убивал! Это просто груда костей, оставшихся с прошлой недели от нашего барбекю, а он их по всему моему заднему двору разбросал. Ступай-ка, поймай его!

Побежал Человек на Белом Пикапе вместе с этой женщиной обратно – туда, где Один Пес все еще глодал кость из своей кучи. Увидел он их, догадался, что случилось, и сделалось ему страшно. Но он притворился, будто не замечает их, и говорит во весь голос:

– Я все еще не наелся! Вот бы эта женщина поскорее вернулась да привела с собой Человека на Белом Пикапе, как я велел!

Перепугались женщина и Человек на Белом Пикапе и – ну бежать, и больше пес их в тот день не видел.

* * *

– Что она здесь делает?

Это один из новичков, тощий, хромой на одну лапу метис лабрадора с пойнтером. Обращается он не к Линне, а к Голду, но Линна видит злобу в его карих глазах, чувствует ее так же, как жаркую вонь псины, поднимающуюся от его спины. К уличной жизни ему не привыкать: он – пес дворовый, цепной. Хозяину было легче легкого отстегнуть цепь, а метису – легче легкого уйти с хозяйского двора, пройти через город, охотясь на кошек и роясь в мусорных баках, и оказаться здесь, в Норд-парке.

Здесь уже три десятка собак, если не больше. Новички относятся к Линне настороженнее, опасливее, чем старожилы. Некоторые – те, кто пробирался сюда по нескольку дней, прячась от полицейских машин и пешеходов с баллончиками «Мэйс»[146] – откровенно враждебны.

– Она не опасна, – говорит Голд.

Метис не отвечает, но опускает голову и, ощетинившись, идет к Линне. Линна сидит на скамье у стола для пикников и сдерживается изо всех сил. Только бы не завизжать, не оскалить зубы, не выставить вперед ногти, не броситься бежать. Напряженность сгущается, будто перед грозой. Голд в стае больше не главный, хотя и пользуется уважением, как всеми признанный сказочник. Теперь за главного – овчарка, «немец», самый крупный и сильный из псов. Ему все равно, здесь Линна или нет, но и мешать желающим напасть на нее он не станет. Пальцы сами собой сгибаются, скрючиваются, будто – чтоб выпустить когти, которых у Линны нет…

– Она просто слушает, вот и все, – говорит Хоуп. – А иногда приносит поесть.

Подумать только: трусиха Хоуп вступается за Линну! Тут в разговор вступают и остальные:

– Она помогла мне избавиться от ошейника, когда под ним застряла колючка.

– А с меня клеща сняла.

– А меня по голове погладила.

Дыхание метиса едва не обжигает колени, нос его мокр и на удивление горяч. Но горячее всего неотвязные мысли о том, что когда-то собаки были волками. Линна с трудом сдерживает дрожь.