Тропой Кулика (Повесть о Тунгусском метеорите)

Флоренский договорился с Плехановым, что в экспедиции будет работать весь состав КСЭ-2, пополненный новыми участниками по усмотрению Плеханова. В списке, присланном Плехановым, оказалось около 70 человек. Такого количества экспедиция не могла вместить по сметно-финансовым соображениям. Энтузиасты из КСЭ быстро нашли выход из положения. Каждый зачисленный в штат экспедиции брал на себя добровольное обязательство передавать свою зарплату в общий фонд КСЭ, получая взамен бесплатный проезд и питание. Это давало возможность создать такие же условия лицам, едущим работать сверх штатного расписания.

В работе экспедиции принимали участие специалисты различного профиля: астрономы, геологи, физики, математики, химики, геофизики, почвоведы, лесоведы, болотоведы, биологи, врачи и другие. Было довольно много студентов.

КСЭ (теперь она именовалась КСЭ-3) вливалась в экспедицию на союзнических началах. Это была своего рода «Запорожская Сечь», юридически подчинявшаяся Флоренскому, но сохранявшая свою внутреннюю независимость.

Начались горячие дни подготовки к отъезду. Маленький складик КМЕТа доверху забит всевозможными предметами экспедиционного снаряжения, «товаро-материальными ценностями», как именует их заместитель Флоренского по административно-хозяйственной части Елисеев.

Ближайший помощник Елисеева — неизменный Егор Малинкин, постоянный работник КМЕТа, выполняющий многообразные обязанности от лаборанта до заведующего складом. Он участвовал в экспедиции 1958 года и снова рвется в тайгу. Посильное участие в организации принимаю и я.

Вместе с Егором и Елисеевым мы с утра до вечера ходим по разным снабженческим базам, магазинам и прочим организациям, доставая необходимое снаряжение и оборудование. Флоренский срочно заканчивает свои дела в институте. Все заняты, все торопятся, каждому не хватает двух-трех дней. Впрочем, это обычная картина.

Накануне отъезда объявляется аврал. Весь наличный состав экспедиции переключается на упаковку экспедиционного снаряжения. Ящики, тюки, баулы, вьючные сумы, мешки и свертки почти доверху заполнили грузовую машину, на которой мы повезли наше снаряжение на вокзал.

Из Москвы мы выехали 10 июня и к 20 июня добрались до Ванавары.

Флоренский с Елисеевым занялись организационно-хозяйственными делами. Остальные члены экспедиции постепенно направлялись на заимку и сразу приступали к работе.

На вооружении у нас был заарендованный вертолет, перебрасывавший на заимку участников экспедиции и кое-какое снаряжение. Поскольку в этом году намечалась промывка большого количества почвенных проб, из Москвы был привезен портативный обогатительный агрегат, приводившийся в действие велосипедным мотором. Вместе с обогатителем Сашей Козловым мне нужно было выбрать подходящее место для установки этого агрегата и наладить его работу.

Здравствуй, Пристань!

21 июня мы с Сашей Козловым с трудом втиснулись в кабинку вертолета, кое-как разместили на коленях свои обширные рюкзаки, и через несколько минут маленький зеленый «кузнечик» с гулким стрекотом поднялся в воздух. Прошло полчаса. Впереди блеснула на солнце извилистая лента Хушмы. Вертолет замедлил ход, развернулся и повис над береговой косой. Осторожно снижаясь, он коснулся колесами галечной поверхности косы и неподвижно замер. Мы сошли на землю. Вертолет с ревом поднялся и, постепенно набирая высоту, направился в сторону Ванавары.

Ярко светило солнце, легкий ветерок приятно освежал лицо, чуть шелестела листва прибрежных кустов и, весело журча, поблескивала на солнце Хушма. У береговых отмелей выглядывали из-под воды бледно-желтые цветы трясунчиков. По берегам среди изумрудной зелени пламенели головки огненно-желтых жарков и оранжевых саранок. На Сашином лице застыло выражение восторженного удивления. Он здесь впервые, и для него все ново и занимательно.

Выкупавшись в прозрачном омутке, мы поспешили к бараку, скрытому среди густой зелени в сотне метров от косы. Вот он, старый знакомец, приветливо смотрит на нас из-за купы высоких деревьев. Но что это? Марлевая «дверь» сбита на сторону и испачкана, в ней зияют многочисленные дыры. Внутри барака снова грязь, мусор, мерзость запустения. Покидавшие его, видимо, меньше всего заботились о том, чтобы перед уходом навести в бараке чистоту и порядок. Видно было, что здесь жили люди, чуждые тайге, случайные гости в ней.

Прежде всего мы взялись за приведение барака в надлежащий вид. Заткнули мхом щели в стенах, обновили дверной полог, вымели мусор, вымыли пол и только после этого стали устраиваться. В хлопотах незаметно прошло время. Стало вечереть. На западе заполыхал яркими красками чудесный закат, предвещающий на завтра прекрасную погоду. Об этом же нам тихонько сообщил старый знакомый — еловый сучок, который до отказа задрал вверх свой ус. Появились первые в этом году комары, и нам пришлось прибегнуть к помощи диметилфталата.