Тропой Кулика (Повесть о Тунгусском метеорите)

Через день на Пристани появился Елисеев вместе с опытным «космодранцем» Виктором Красновым. Отпуск у Краснова кончился, и он, узнав, что на вертолет рассчитывать нечего, решил идти в Ванавару. Воспользовавшись этой случайной «оказией», Флоренский отправил с ним Елисеева с наказом не возвращаться, пока не будет утрясен вопрос с вертолетом. Вид у Елисеева был немного «скучный» — он побаивался предстоящего почти 80-километрового путешествия по тайге. Краснову же не впервой было мерить пешком километры по тропе Кулика.

Ушли они перед вечером. Через некоторое время после их ухода послышались голоса, и перед бараком появились Дима Демин и его спутница Люба Некрасова. Они возвращались из длительного маршрута «по стрелкам», где определяли направления стволов поваленных деревьев. Поскольку полученные данные наносятся стрелками на карту, в экспедиционном обиходе это называется работой «по стрелкам».

Пришли они грязные, голодные, усталые. После того как они отмыли накопившуюся в маршруте грязь и утолили голод, мы все собрались у ярко горящего костра. Наступили ясные, теплые сумерки. Костер весело потрескивал, время от времени вздымая метель золотистых искр. Мы попросили Диму спеть что-нибудь из песен собственного сочинения. Он охотно согласился. Приятным бархатным баритоном он пел одну за другой свои песни, посвященные тайге, бродячей жизни, поискам метеорита. В темном небе блистали огоньки созвездий, красноватый отсвет костра освещал лица слушателей, и Дима полулежа пел песню, заканчивающуюся словами:

Много дорог прошли мы
По голубой планете,
Сколько еще осталось
В жизни пройти дорог?
Сядем к костру, ребята,
И помолчим немного,
И расцветут легенды
Прямо у наших ног.

Разошлись мы только к двенадцати часам ночи.

После ухода Елисеева на Пристани опять началась спокойная, размеренная жизнь. По сравнению с заимкой здесь настоящий курорт. Прекрасная, чистая вода, напоенный ароматом трав воздух, сравнительно небольшое количество комаров. Можно выкупаться, половить рыбку, вообще как следует отдохнуть в свободное время. А его сейчас хватает, так как из-за отсутствия вертолета приток проб резко сократился.

Вот примерный распорядок нашего дня. В семь часов утра раздается звонок будильника. Очередной дежурный нехотя покидает свое ложе и отправляется готовить завтрак. Неподалеку от барака отведено место для костра, около которого еще с вечера приготовлены сухие дрова. В них недостатка нет — катастрофа 1908 года с избытком заготовила их на столетия.

К восьми часам дежурный произносит сакраментальное «Подъем!» и в дополнение заводит патефон, исполняющий одну из песенок Леонида Утесова. Патефон и пластинки привезены Плехановым из Ванавары и попеременно то находятся на заимке, то перекочевывают к нам.

Под эти музыкально-вокальные шумы обитатели барака, потягиваясь и позевывая, начинают выползать из постелей. Публика у нас балованная и на жестких нарах спать не может. Большинство нежится на коллективном матраце, изготовленном из мешковины, набитой сеном. Только Вовка да я спим в своих спальных мешках прямо на нарах, не испытывая при этом никаких неудобств — Вовка по молодости лет, а я по старой привычке спать как и где угодно.

Встав, мы с Вовкой сразу же идем купаться. После приведения себя в надлежащий вид «хушмиды» приступают к завтраку, который продолжается до девяти часов. Затем все расходятся по своим местам и усердно работают. Мы с Егором и Сашей заняты на обогатительной установке, Тамара с Вовкой — на подготовке проб, Нина в своей марлевой палатке просматривает магнитную фракцию «узкой полоски» и отбирает шарики. Иногда к ней присоединяюсь и я. Шарики попадаются сравнительно редко.

Как-то Васильев принес пробу с участка, где КСЭ-1 обнаружила в почве повышенное содержание церия. В шлихе этой пробы мы нашли несколько кристалликов циркона. Этот минерал обычно содержит примесь редких элементов, в том числе церия. По-видимому, повышенное присутствие его на отдельных участках связано с микрогеологией района и не имеет отношения к Тунгусской катастрофе.

К трем часам раздается зов дежурного, приглашающего рабочий люд на обед. Дважды приглашение повторять не приходится — рабочий люд быстро реагирует на призыв. Обед продолжается часов до четырех. Раздающийся после него в разных углах барака богатырский храп говорит о том, что тихий час на Хушме соблюдается строго.