Тропой лекаря-3. Дар целителя (СИ)

Ах, жаль, что я не могу выпустить на волю свою силу. Но чего нельзя, того нельзя. А что можно?

А вот это...

Тщательно осмотреть тело, принюхаться, даже в рот залезть...

- Дитя света, зачем ты тревожишь это тело?

Я перевела взгляд на храмовника. Немолод. Даже уже почти стар, с коротко остриженными волосами оттенка 'соль с перцем', резкими чертами лица, острым подбородком и острым же носом... А вот глаза ярко-голубые, чистые, пронзительные.

- Чтобы узнать, от чего умерла Аликса Ильви.

- И от чего же?

- От удушья, - уверенно сказала я. - Это не тромб, это удушье.

Храмовник отставил в сторону свечу и подошел ко мне.

- Почему ты решила так?

- Тут кровоизлияния. От нее не пахнет ядом, это верно, но... подозреваю, что ее придушили или подушкой... нет? Где она?

Я переворачивала подушки на кровати, но бесполезно. Посмотрела на соседней кровати - нет. Иногда одиночество может сослужить и плохую службу. Лежал бы с ней кто в палате, может, и уцелела бы бабушка, а так...

- Ей просто закрыли ладонью рот и нос, и держали так, пока она не задохнулась. Сволочи... Вот и кровоизлияния в глазах... она сопротивлялась, сколько смогла.

- Ты уверена, дитя света?

Я молча кивнула, забыв о том, что разговариваю с храмовником, то есть, априори, с врагом. Слишком уж неприятно было. Вот за что убили бедную женщину? За хибару? За паршивый домишко, не тем будь помянут?

Сволочи!

- Стража уже знает?

- Знает, - господин Самир, последовавший за мной, мрачно смотрел с порога. - Госпожа Ветана, вы уверены?

- Более чем.

- Тогда я приглашу ребят, да и заберем тело для осмотра.

Я вздохнула. Жалко было эту бабушку до слез. Господин Самир распоряжался, а мне на плечо легла теплая ладонь.

- Не плачь. Сейчас она там, где нет горестей. Говорят же, что те, кто принял мученическую смерть, отправляются сразу в Свет.

- Оставшимся от этого не легче, - отрезала я.

Храмовник покачал головой.

- Знаю. И от этого не станет меньше болеть. Уж точно не у тебя. Подумай о другом. Если бы ты не узнала, что ее убили, она бы осталась неотомщенной на земле.

- Вы призываете к мести?

- К справедливости. Кто я такой, чтобы мстить?

- Человек. Как и я, и она, и сотни тысяч других людей на земле. И если мы не спросим злодея, как он посмел, то кто же?

- Высший суд.

- Пусть он накажет злодея после смерти. А здесь и сейчас - мерзавец ответит людям по всей строгости закона. И тогда убитые смогут успокоиться, а их родные - оплакать их без ненависти к убийце.

- В вашем сердце много горечи, госпожа, - храмовник смотрел... спокойно. Без интереса, равнодушия, презрения, осуждения - как иконы смотрят на людей. Наши страсти, сколько их есть, не пошатнут их душевного равновесия. Вот и его внутреннее равновесие не могли пошатнуть ни смерть старухи, ни моя, ни даже его смерть.

Я не ответила.

Зачем что-то доказывать человеку, который тебя не услышит? Лучше заняться своими делами.

***

Подслушивать нехорошо? Знаю,  еще как знаю.

Зато - очень полезно. И я не нарочно,  я  просто мимо шла,  к Харни. Увезли тело госпожи Ильви, ушел господин Самир,  я хотела уточнить по поводу нового храмовника,  вот и побеспокоила начальство. Кто ж знал,  что у него сейчас Бертен?

Разговаривали они так громко,  что я услышала даже сквозь массивную дверь. Хотела,  как воспитанная дама,  кашлянуть,  или  поскрестись в дверь,  но слишком интересен был предмет беседы.

- ...Ильви? А ты не услышал?

- Я за ней приглядывать не обязан!

- Обязан! Работаешь ты здесь,  значит,  обязан!

- Лечить я ее - лечил,  а стоять над кроватью не нанимался! Пришли к ней родные,  так и что ж?

- Эти родные не далее,  как вчера,  бабку чуть не до смерти довели! Вета рассказала! Вся лечебница знала,  а ты нет? Приглядеть тебе лень было? Уши ... забило?

Бертен ответил такими выражениями,  что даже меня покоробило. Харни же и ухом не повел.

- Ты мне скажи,  как получилось,  что  ты их пропустил? Не идиот ведь,  прости Светлый!

Молчание.

А и правда - как? Дежурство было Бертена, почему такое стало возможным?

Не понимаю. Нет,  не понимаю...

- Ну... это...

- Тарку,  что ли,  понужал?

Я замерла у двери.

Бертен - и эта шлюха? В груди словно кусочек льда застрял. Ну ответь же что-нибудь! Ответь! Скажи,  что это не так, что Харни ошибся!

Но Бертен молчал,  и в груди болело все сильнее.

- А мне казалось,  что у вас с Ветой все серьезно?

Мне тоже так казалось. Показалось?

- У нас - серьезно, - возразил Бертен. - А это... так. Мы же пока еще не женаты!

- А когда женишься,  думаешь,  Вете понравится работать с девкой собственного мужа? Уж сколько говорено,  не блуди,  где работаешь...

- Кто б мне говорил, - хорохорился Бертен.

- Что позволено кракену,  не позволено мойве, - парировал Харни. - У  меня жена здесь не работает. А ты - дурак.

Бертен что-то бубнил на тему: 'она сама,  что ж  отказываться было?', но я уже отошла от двери. Все и так было ясно.