Тропой мужества

Броневики сменялись машинами с пехотой. Проехали тягачи с большими пушками, калибр не меньше двухсот миллиметров. Наверно, нагнали колонну позже, еще до уничтожения бункеров. Потом вновь шли грузовики. Танков пока не видно, но судя по гулу, они тащатся в хвосте колонны. Оно понятно, что танки много пыли поднимают. Вот и они. Мехводам из-за пыли ничего не видно, поэтому из люков торчат командиры и следят за правильным направлением движения.

Сержант насчитал восемнадцать танков. «Троечки», Т-4 нет, похоже, их на поле наши повыбивали.

Хорошо им ребята всыпали…

Вспомнились их лица. И лейтенант вспомнился. На душе стало совсем невыносимо…

– Сочтемся! – зло сказал сержант и вскинул карабин.

Тук-х-х! Голова торчащего из башни немца брызнула кровью.

Затвор вверх, на себя, дослать…

Тук-х-х! – и замешкавшийся немец на последнем танке ухнул внутрь уже трупом.

Перезарядился, но с замыкающего колонну бронетранспортера ударил пулемет. Не прицельно, веером. Пулеметчик только направление угадал. Пули громко впивались в сосновые стволы. Одна стукнулась в край ствола сосны, за которой укрылся сержант, ободрала кору, и в лицо брызнуло смолой.

Горохов откатился от дерева. Прополз немного, потом поднялся и побежал, пригнувшись, через ложбину. Позади послышались лающие команды. Прозвучало несколько очередей. Но куда-то в сторону. Посреди ложбины сержант перемахнул неширокий ручей. Двинул было вдоль, но потом рванул вверх. Немцы явно собрались наказать наглого одиночку. Судя по командам, быстро двигались следом. А ложбина не густа зарослями. На другой стороне начинался смешанный лес, с густым подлеском. В нем легче затеряться. Час сержант выдерживал максимальный темп. Сколько он прошел, не считал. Наконец сил не осталось. Найдя маленький ручеек, он прошел по нему и у ключика рухнул на землю. Черпнул воды ладонью, но напиться сбитое дыханье не дало.

– Мало посчитался, – пробормотал Горохов, тяжело дыша, – пока только драпать выходит…

Хотелось сплюнуть, да не вышло. Пришлось посидеть немного, чтобы отдышаться. Потом сержант напился. В животе заурчало. Следовало подкрепиться, а то ел давно, и сил не осталось. Есть хлеба немного. Зачерствел, но ничего не поделаешь. Имеется сало. Но потом хорошо бы чаю горячего, но ни котелка, ни кружки не имеется. Зато имеется консерва. И выбрасывать жестянку не следует.

Сержант задумчиво жевал хлеб с тушенкой. Куда идти? Ясно, что к нашим. Но по дорогам немцы катят, придется обходить. Лесом идти долго. И заплутать можно враз. Жаль, компаса нет… но есть карта! И тетрадь! Горохов достал тетрадь из планшетки. Зубами ослабил узел бечевы, размотал ее. Гранату отложил и открыл тетрадь. Найдя нужные записи, он вытащил из планшетки карту. Примерно определил свое местоположение. Затем найдя соответствующую запись, карандашом отметил движение немецкой дивизии на сегодня, завтра, послезавтра. Дальше отмечать не стал. Задумался. Как ему идти – ясно. Благодаря записям можно миновать большие соединения немцев. Пусть при этом путь станет длиннее. Но все-таки тут отдает чем-то невероятным. Как можно знать планы и направления ударов врага наперед? Дезинформация? Как бы не так. Передать «разведданные» и погибнуть во имя? А данные непростые, в них подробнейше чуть ли не про каждую дивизию, полк, батальон. Что, где, когда и как. Главное – как?! Как такое могло попасть к простому лейтенанту?

Михаил задумчиво листал страницы. Взгляд остановился на последней записи: «Во имя мира и счастья на советской земле, во имя светлого будущего нашей Родины! 090545. Феникс».

Феникс – это ясно, что позывной. А что означают цифры? На телефонный номер не похоже, видел однажды, даже звонить приходилось – слишком много цифр и букв нет. Шифр?[27] Или еще что?

Долго ломать голову сержант не стал. Вечер скоро. Сумерки через полтора часа начнутся. Идти придется через лес, а в лесу темнеет быстро. Значит, надо в путь. Думать можно и на ходу.

Быстро собрался. Тетрадь вновь обернута вокруг гранаты и укреплена бечевой. Ценную ношу аккуратно в планшетку. Подтянуть ремень, чтобы она при ходьбе не мешала. Карабин на плечо стволом вниз. Готов.

Горохов посмотрел на тени от солнца, чтобы определиться с направлением. Затем уверенно пошел на северо-восток.

Глава 15

Пекло. Десятки тысяч градусов, как будто рядом вспыхнуло несколько солнц и начинают запекать душу. Сталь начинает плавиться при полутора тысячах. Сколько нужно градусов и времени, чтобы расплавилось сознание? Или оно не выгорит никогда? Тогда это ад. И само сознание как огромная печь. Мартен, домна, как хочешь назови, легче не станет. Всполохи пляшут жуткий танец, облизывая душу, которая сама выплясывает пламенную кадриль. Иногда мерещится оскаленный череп с адским пламенем в глазницах. Взгляд злой, проникающий. Нечто жуткое… нечеловеческое… оно пристально смотрит на Василия.