Тропой памяти (СИ)

Это скромное на первый взгляд предприятие вызвало прилив умиления и благодарности, а авторитет Властелина возрос необычайно. Харт’ан Гортхар и без того имел в народе чудовищно высокую популярность, а трогательная забота государя о благе своих подданных и вовсе превращала правителя в национального героя. В самом деле — шутка ли объединить разрозненные полудикие племена в один народ, вывести на должный уровень внешнюю торговлю, проложить новые аруки[16], построить дороги. Народ Харт’ану достался хоть и неприхотливый, но уж очень озлобленный многовековыми притеснениями. Как только в воздухе острокрылым ястребом пронеслась весть о создании государства Мордор, то орки потянулись под руку Харт’ана со всего Средиземья. У ночного народа, наконец-то, появилась своя страна и каждый иртха старался, чтобы новой родине было чем гордиться помимо огнедышащей вершины Ородруина.

Отряд шел через лес. Только сейчас Шара обратила внимание: их было вовсе не десять. Помимо командира обнаружилось еще одно новое лицо. Это был немолодой тощий орк. Девушку удивило и изрядно разозлило то, что в отличие от нагруженных как нхары ребят, этот шел налегке. Ну, началось в предгорьях лето! Мало того, что друзей по разным группам раскидали — словом перемолвиться не с кем, так теперь еще командир этот хренов моргульского любимчика с собой прихватил! Из вещей — только странной формы сумка через плечо, и не похоже, чтоб сильно тяжелая, вон как бодро шагает.

Разглядывая незнакомую вещь и пытаясь догадаться о ее назначении, орчиха не сразу заметила, что левая рука орка, придерживающая непонятную ношу, как-то неестественно согнута. Кисть висит, локоть вывернут и прижат к боку. Калека? Это открытие настолько потрясло Шару, что она, споткнувшись о торчащий корень, едва не впечаталась носом в костлявую спину объекта наблюдения. Дело в том, что у иртха хоть и не принято выхаживать увечных, но тому, кто волей случая оказался немощен, всегда обеспечен кров, вода и пища. Сидел бы себе у очага в родной пещере, покуривал трубочку… какого хрена он в армии-то делает? Да еще и в разведгруппе, под самым носом у тарков! Случись что, он ведь и клинка не сможет поднять… И тем не менее, дзарт-кхан Дагхур поволок его с собой неизвестно для чего. Вообще, оба они странные: и командир, и калека. В общем, как нетрудно догадаться, последующие восемь часов ходу по пересеченной местности прошли для девушки в размышлениях над этими и другими вопросами.

Отряд шел всю ночь. Едва лишь в кронах деревьев забрезжил тусклый свет пробуждающегося утра, бледной своей серостью очертив контуры ветвей, Дагхур объявил первый за всю ночь привал. Несмотря на краткий отдых в Минас-Моргуле, бойцы сотни Тхаруга ощущали себя усталыми. Восьмичасовой безостановочный переход по лесу сам по себе можно было бы считать прогулкой, но помноженный на недавний марш-бросок по Пепельной равнине, он возымел свое действие. Стоило сбросить вещмешок и опуститься на землю, ноги тотчас принялись гудеть, налились свинцовой тяжестью, а чтобы удержать в открытом состоянии глаза, между веками пришлось бы вставить по лучине. Чувствуя, что начинает засыпать, Шара вытащила кисет и принялась набивать трубку. Вяло размышляя, стоит или не стоит добавить в табак смесь лучника, она нечаянно просыпали сушеные листья на колени, а когда стала собирать, то поймала себя на мысли о том, что у нее дрожат руки. Плохо… стрелку… нельзя. Встряхнув головой, чтобы отогнать сон, девушка потянулась за огнивом и заметила, что Дагхур не сводит с нее пристального взгляда. В другой момент Шара, возможно, и испугалась бы, расценив подобный взгляд как намек на неуместность курения на задании, но сейчас она соображала довольно туго. Вспыхнул от искры трут, и первое облачко сизого дыма растаяло в сером предрассветном воздухе. Охотник Багнур, для которого пример Шары оказался заразителен, неторопливо достал свою трубку и с явным удовольствием закурил. Но Дагхур, казалось, не обратил на охотника ни малейшего внимания, а продолжал смотреть в сторону девушки. Вот уставился… В Моргуле полчаса пялился, теперь еще. Узоры на мне нарисованы, что ли? Да, кстати, а где дружок-то его криворукий?

Орчиха скосила глаза и увидела, что тощий орк развязал свою похожую на полено сумку и достал оттуда увесистую скатку небольших прямоугольных лоскутков. «Кожа» — определила она. Тем временем, увечный повел себя донельзя странно: встал, прошелся по поляне, точно принюхиваясь, после чего уселся на землю и, расстелив на коленях кусок кожи, принялся водить по нему заостренной палочкой. Это занятие настолько его поглотило, что он, казалось, не замечал ни ребят, ни командира, ни даже того, что яркие пятна света разгорающегося дня, сквозят в кронах деревьев, заставляя болезненно моргать глаза. Прищурившийся от солнечных лучей десятник, приставив ладонь козырьком ко лбу, в последний раз окинул Шару изучающим взглядом и отдал команду: «нарт’харумы надеть!» — и первым сдвинул на глаза черную повязку, перехватывающую лоб.