Тропой памяти (СИ)

Уже окончательно стемнело, когда по пояс мокрый десяток Горбага выбрался на правый берег Андуина. Там, где подмытый волнами берег образовывал навес, в камнях уже ждал Ранхур-маленький. Завидев бредущих по воде, степняк вышел на свет и приложил к губам палец «тихо!». Мечущиеся над обрывом световые пятна факелов яснее слов говорили о том, что проклятая сухну все-таки успела добраться до родного стойбища раньше, чем это удалось орочьему отряду, и теперь растревоженные грядущим вторжением бледнокожие поджидают напрошенных гостей, зорко следя с берега за малейшим движением в темной воде. Неизвестно, что привлекло их внимание: подозрительный плеск или сталь, блеснувшая в свете факела, но три высокие фигуры спешно направились к краю обрыва. Положение создалось крайне неудобное, ибо ребята не успели даже выбраться из реки, а в драке, как известно, прав тот, кто находится выше. Вот тут-то и пригодился Ранхур. Ловко как ящерица он взобрался по веревке, оставшейся от переправы, к развилке растущего на берегу кривого дерева и засев меж двух стволов, неспешно, с расстановкой выпустил подряд три стрелы. Никто даже вскрикнуть не успел, лишь тихий свист оперения вспорол воздух, да с шипением погасли упавшие в мокрую траву факелы. Воспользовавшись передышкой, ребята Горбага полезли вверх, цепляясь за торчащие из сухой почвы древесные корни. Обнаружив отсутствие товарищей, люди засуетились, размахивая факелами в надежде разглядеть происходящее, но так и не успели. Оставляя позади восемь трупов, орки двинулись в сторону поселка, что мерцал вдали светом окон из-за плотно закрытых ставней. Горбаг, лично зарубивший двоих сухну, воспрянул духом после позорного промаха в лесу, остальные, ободренные удачей, тоже рассчитывали на легкую и быструю победу. А напрасно — до поселка оставалось не более пары десятков шагов, когда воздух наполнился гудением и залп доброй полусотни стрел ударил по первым рядам бегущих. Стреляли явно со света в темноту, поэтому основная масса стрел зарылась в склон позади, однако, при такой кучности было довольно и того: трое из отряда рухнули на землю вниз лицом, из их спин торчали окровавленные стальные оголовки. Этого хватило, чтобы остудить чересчур горячие головы: оценив мощь примененного оружия, уцелевшие сочли наиболее продуктивным скатиться вниз по склону. Дальнобойное оружие, как правило, требует длительного перерыва между выстрелами, а за это время цель успеет переместиться за пределы зоны поражения. Пока что единственным исключением из данного правила был знаменитый анхур, но им у защитников деревни взяться было попросту некуда, равно как и полусотне лучников. Первым сообразил Рагдуф:

— Дзарт-кхан! Они не видят нас, это что-то вроде баллисты… Только очень здоровой и многозарядной…

— Всем рассыпаться! — немедленно отреагировал Горбаг. Настроение у истосковавшегося по крови и звону клинков десятника мгновенно упало до отметки «преотвратно». Надежды на легкую поживу в беззащитном поселке пошли прахом, едва лишь тихая ночь обрушилась первым залпом длиннооперенной смерти. Против такой мощи толстая кожа легких доспехов была столь же бесполезна как простая тряпка. Прямо за небольшим оврагом на всхолмье уже чернели плетни ближайших огородов, а чуть дальше, там, где странные деревянные жилища образовывали полукольцо, сгрудились десятка два людей с факелами. Насколько возможно было отсюда рассмотреть, приличного оружия у них не наблюдалось: топоры, один с вилами, прочие — так и вовсе наспех поотдирали жерди со своих заборов.

— Ну? И че делать-то? — вытянувшаяся от разочарования морда Десятого Назгула обернулась к хмурому Горбагу. Вид моргульского забияки давал ясно понять, что от предстоящей потехи он ждал совершенно иных впечатлений.

— Где же хреновина-то эта… — не обращая внимания на душевные терзания Радбуга, процедил десятник, чей напряженный до боли взгляд обшаривал пустые улицы и крыши домов. — Неужели так далеко бьет, что отсюда не видать, а? Пхут'тха…а-ха-а…

— Че делать-то? — уже настойчивее повторил Радбуг, фамильярно тормоша задумчивого десятника за плечо.

— Пасть заткнуть для начала! — прорычал тот, сбрасывая руку, точно какую-то мерзкую ядовитую тварь. — И айда, наверх потихоньку…

— Э!э! — Десятый Назгул вцепился в рукав Горбага, — ты че, Горбаг? А если там такая хреновина не одна, а? Ты прикинь только…

Радбуг воровато оглянулся, и, понизив голос, засипел в самое ухо десятника:

— Я вот че думаю… слышь, Горбаг? Я вот думаю: а на кой ляд нам вообще сдалась эта деревня вонючая…и получше будут, ну. Мы ж все равно собирались того… — и он выразительно кивнул куда-то вдаль.

Увы, столь подкупающая откровенность не принесла желаемого результата. Горбаг какое-то время молча слушал, после чего просто заткнул обнаглевшего панибратца одной-единственной фразой:

— Думаю здесь я, понял? — сообщил моргулец, демонстрируя неровные, но острые клыки. — Это раз. А деревня… Раз так охраняют, значит есть — чего, усек? Наверх, я сказал…