Тропой смелых(изд.1950)

«Чистец», почти машинально определил он и вспомнил, как руководительница кружка юных натуралистов рассказывала об этом растении. «Вот, — говорила она, — добывается масло из льна. В семенах льна тридцать семь процентов жира. А невзрачная сорная трава чистец содержит его в своих семенах тридцать восемь процентов». И Дима вспомнил еще одну траву, похожую на чистец, — жабрей, в семенах которого ученые обнаружили более сорока процентов жира. «Вот бы найти этот самый жабрей, посадить на участках кружка, и все вместе стали бы ухаживать за ним! Раз он сорняк, значит неприхотливый, быстро бы приспособился, а мы, как Мичурин, стали бы улучшать его и вывели бы такой сорт, в котором жира будет еще больше. Ведь в лесных орехах до шестидесяти процентов жира».

Дима подумал об этом, и ему пришла мысль вырастить совсем новое растение, чтобы его плоды были такими же вкусными и сытными, как орехи, а по размерам во много раз больше.

Он стал размышлять, какие из знакомых трав можно для этого использовать. Может быть, потому, что Дима шел в этот момент около небольшого лесного болотца, он вспомнил о болотном растении, которое называется сусаком или хлебником. Вот что надо использовать для опытов. В толстом, мясистом корневище сусака так много крахмала, сахара, белка и жира, что он по своей питательности почти не уступает муке. А стебли его — волокнистые, из них можно ткать материю…

Дима от радости даже хлопнул себя по ляжкам. Вот это получится здорово! Он сразу представил себе, как они в ботаническом кружке развели дикий хлебник, ухаживают за ним, скрещивают с другими растениями. В кружке у них это получится. Ведь их двенадцать человек. Если каждый в отдельности сможет провести только по пятьдесят опытов, то все вместе они проведут шестьсот!.. Да, у них обязательно получится. Они выведут такое растение: корни его можно будет есть, из стеблей — ткать одежду, а из семян — добывать масло. Такого растения нет, но они выведут!

Дима уже стал в уме сочинять письмо президенту Академии наук — ведь о таком открытии, конечно, можно написать самому президенту, — он стал сочинять это письмо, потом представил себе другое. Тетя Фиса приходит из магазина и зовет его к столу: «Дима, иди-ка отведай, что я принесла. Совсем новый продукт и очень вкусный. Рассказывают, будто его получили какие-то молодые ученые». Дима улыбается, но ничего тете не говорит. Он подходит к столу и как бы нехотя берет кусочек. «Ну что, правда ведь вкусно?» — «Не очень», говорит Дима. Тетя кривит свои губы — вот так: верхнюю чуть приподнимет, а уголки опустит вниз — и отвечает: «Что ты понимаешь!» И тут можно будет рассказать ей, откуда и как этот продукт получен. То-то она удивится, заохает! А потом станет целоваться…

Дима от этих мечтаний пришел в отличное настроение и недолго думая свернул к болотцу.

Это было небольшое торфяное болото. Дима бродил по его берегу, надеясь найти где-нибудь сусак. Но нигде его не видел.

И вдруг…

Нет, сегодня ему определенно везет. Как жалко, что нет здесь приятелей — вот бы удивил он их своей находкой!

Дима присел на корточки над маленьким, сантиметров десять в высоту, растеньицем и стал пристально его разглядывать. Не только его большие карие глаза стали огромными и глядели с напряжением, но даже уши, казалось, приподнялись и внимательно вслушивались во что-то.

Перед ним была росянка, растение-хищник.

На двух недлинных тонких стебельках мирно покачивались маленькие, полузакрытые бутончики цветов. Листья росянки — их было штук девять — лепились к самым корням, у мха. Они были красноватого цвета и походили на плоские игрушечные блюдечки. На этих блюдечках, покрывая всю их поверхность, торчали волоски-ворсинки, длинные по краям листка и короткие посредине. Они имели утолщенные кончики, на которых блестели малюсенькие, прозрачные, как роса, капельки.

Дима, разглядывая росянку, уселся и стал ждать. Ждал он долго. Тоненько звеня, над его ухом пролетел комар. Он, видимо, хотел напиться и, заметив блестящие капельки на листьях росянки, беззаботно опустился на ворсинки. И тут случилось то, чего комар никак не ожидал. Он хотел приподнять опущенный в капельку хоботок — и не смог. Хотел поднять лапку, завязшую в другой капельке, — тоже не смог. Он начал биться, зажужжал — ничто не помогало. Вязкие, клейкие росинки крепко держали свою жертву.

Так, бывает, муха, прилепившись к клейкой подслащенной бумажке, брошенной на подоконник, бьется беспомощно и увязает лапками и телом. Но это — дело рук всемогущего человека, а тут — маленькое, неприметное растение…

Вдруг листочек росянки пришел в движение. Волоски на нем начали медленно вытягиваться, а капельки — увеличиваться. Волоски тянулись к комару. Он неистово забился, но ближние ворсинки, склонившись, уже коснулись его крылышек, слепили их. Волоски прижимались к его голове, шее, туловищу. Прошло несколько минут, и комар уже весь был охвачен тонкими липкими щупальцами росянки, залит их клейким соком и задушен.