Тропой священного козерога, или В поисках абсолютного центра

Где живет конкретно Мирзабай, в смысле улицы и дома, я не знал. Тем не менее, надеясь выяснить ситуацию уже на месте, я отправился на автовокзал, чтобы узнать про автобус на Бируни. В холле, на стене, висел гигантский кумачевого цвета фанерный щит, на котором белыми буквами было написано на двух языках, узбекском и русском: «Да здравствует советский Узбекистан — маяк социализма на Востоке!». Подхожу к кассе, встаю в очередь. Обращаю внимание, что передо мной стоит девушка европейского вида, с длинными рыжими волосами, на спине рюкзак. «А вот и проводник!» — это была первая мысль, спонтанно пришедшая мне в голову в качестве реакции на девушку. Та тем временем склонилась к кассовому окошку и произнесла по-русски с типично литовским акцентом:

— Один билет на Бируни, пожалуйста!

Ну теперь точно все ясно. Девушка, взяв билет, пошла к выходу. Я купил билет на этот же автобус и бросился ей вслед:

— Извините, вы, случайно, не в Бируни едете?

— Я? В Бируни.

— Наверное, к Мирзабаю?

Девушка явно смутилась, не зная, как уйти от ответа.

— Да вы не бойтесь, я сам туда еду!

Эти слова немного ее успокоили.

— А вы, простите, кто такой?

— Я — эстонский знакомый Мирзабая. А вы, вероятно, из Литвы?

После этих слов рыжеволосая дама с рюкзаком заметно расслабилась и сказала, что да, едет к Мирзабаю и рада попутчику. Мы сели в автобус, который был не очень сильно заполнен местными жителями. Путешествие к центру земли продолжалось.

Через час мы подъехали к паромной переправе через Амударью. В этих местах Амударья протекает через плоский полупустынный ландшафт, изредка оживляемый бледно-зелеными оазисами. Автобус въехал на паром, люди сошли на палубу. Подтянулось еще несколько машин. Наконец звякнула рында, паромщик отдал конец. Медленно, но верно мы двигались поперек быстрого и мощного течения великой реки Востока, прославленной еще историографами азиатского похода Александра Великого-Дулкарнайна. Достигнув другого берега, мы вновь выехали на дорогу, а через полчаса моя литовская спутница попросила водителя остановить машину:

— Скажите, пятая бригада, одиннадцатый участок — это здесь?

Мы вышли из автобуса и углубились по бежавшей вдоль посевов проселочной дороге вглубь бирунийского оазиса.

— Ты не помнишь, у Мирзабая одиннадцатый или десятый участок?

— Понятия не имею!

— Ты что, раньше здесь никогда не был?

В голосе девушки вновь послышались тревожные нотки. «Наверное, шугается гэбэшного хвоста», — подумалось мне. Ну, это — ее проблема!

— Впервые в жизни!

— Ты же сказал, что ты знакомый Мирзы!

— Ну, знакомство — одно дело, а визит — другое. Да ты не переживай, мы его и так найдем!

Она посмотрела на меня как на идиота, но сделать уже ничего не могла. В конце концов, через полчаса блужданий мы нашли нужный поворот. Дом Мирзы — крошечная глиняная сакля — стоял посреди небольшого вытоптанного участка, огражденного с трех сторон высокими платанами, а с четвертой примыкавшего к дороге. Вокруг никого не было видно. Мы перепрыгнули через разделявший дорогу и участок небольшой арык и направились к жилищу. Нам навстречу из сакли вышел высокий крупный мужчина, крайне моложавого вида, с холеным азиатским фейсом и тонкими черными опереточными усиками, в тюбетейке и «раисовском» френче:

— А, это ты, здравствуй!

Распахнув объятия, молодец пошел прямо к девушке. Та с готовностью бросилась под благословение.

— А это кто с тобой?

— Вот, по дороге пристал. Сказал, что знакомый Мирзабая.

Молодец с подозрением зыркнул на меня.

— Ну, ты иди в дом, а я тут с ним поговорю!

— Можно, я пока полы помою?

Рыжеволосая, скинув рюкзак, бросилась к стоявшим у порога ведрам. Молодец же с явно недружелюбным видом пошел на меня:

— Ты теперь говори, кто такой, чего здесь ищешь?

Такого хамства, откровенно говоря, я не ожидал. Вот это номер! Однако нужно было что-то отвечать.

— Я бы хотел видеть Мирзабая.

— Я Мирзабай. Чего тебе нужно?

Мирзабай? Я внимательно вгляделся в лицо этого наглого откормленного типа в тюбетейке, прекрасно и совершенно без акцента говорившего по-русски. Неужели Мирзабай так молод? И про косноязычие — тоже сказки? Тут я заметил на френче у молодца значок ударника коммунистического труда. Ну просто сталинский комсорг! А тот продолжал наезжать:

— Ты зачем сюда приехал? Тебе работать надо, делом заниматься, а не бродяжничать. Я тебя сейчас в милицию сдам!

У меня была как раз припасена бурцевская «путевка в Шамбалу». Наличие этой ксивы позволяло надеяться на эффект автоматического прогиба местного начальства перед всем московским. Собственно говоря, на этом же принципе держалась эффективность софроновской справки, по которой от властей был отмазан сам Мирзабай со товарищи.

— Э-э, дорогой, подожди милицию. Во-первых, я не бродяга, а сотрудник научной экспедиции. Вот, возвращаюсь в Москву, решил по пути посетить ваш центр.

Я протянул ему «путевку», где черным по белому было написано о цели экспедиции и выражалась надежда, что местные власти проявят в отношении предъявителя сего документа максимум кооперативности.