Тропою ароматов

– Может быть, но есть же не только Грасс. Можно попробовать и в Версаль, в Институт парфюмерии. У ее родителей достаточно денег, чтобы оплатить любое обучение. Единственная проблема – вступительные экзамены. Ей придется пройти собеседование и получить от комиссии нужное количество баллов.

Моник поджала губы.

– Почему тебе самой ее не научить?

– Мони, ты что? Ты сама прекрасно понимаешь разницу между базовыми знаниями и тем, что мы учили в институте. Парфюмерия – этой целый мир, и, закончив институт, Аврора сможет войти в этот мир, получить нужную квалификацию, занять достойное место.

– Да, но не думаю, что комиссии понравится ее внешний вид. Для них важна оболочка, внешний вид. И здесь я с ними совершенно согласна, потому что парфюм заставляет нас по-новому взглянуть на жизнь. Косметика очень связана с парфюмерией, та и другая – целая философия, система ценностей, но Аврора не стремится эти ценности разделять. Однако ей придется научиться, и это может дорого обойтись. По-моему, это неправильно, зачем приносить себя в жертву.

– Пока что рано делать такие выводы. Ей нравятся духи, вот и все. Это может остаться просто увлечением, хобби.

Моник покачала головой.

– Она нюхает все, что видит, – задумчиво пробормотала она. – Это не просто увлечение, это страсть. Никого не напоминает?

– Хорошо, что она тебя не слышит, – мягко упрекнула подругу Элена. – Ей не нравится ни Зюскинд, ни его персонаж, так что твои намеки совсем неуместны. Она обожает Пруста. Помнишь, как он описывает свои ощущения, когда пробует кусочек печенья, упавшего в чай? Аврора знает этот эпизод наизусть.

– Кто бы сомневался.

Моник наблюдала, как проходил урок, и ушла ближе к концу. Элена уже собиралась закрывать магазин, когда на пороге появилась пожилая женщина.

– Добрый вечер, мадам, – сказала она. – Мой друг приобрел у вас духи. Он сказал, что вы делаете духи на заказ, это так?

– Да, разумеется. Проходите, пожалуйста, садитесь. – Элена показала на диван.

Казалось, женщине на вид лет шестьдесят. Волосы были аккуратно собраны, одета она была в темно-синее платье, цвет которого оттеняла сверкавшая нитка жемчуга. От клиентки пахло ванилью, во всем ее облике чувствовалась элегантность и в то же время строгость. За ванилью следовали нотки ириса, мха, миндаля, что говорило о сильном характере и оригинальности. Элена ощутила запах полей, дождя, его капли еще виднелись на пальто гостьи. Та отложила зонт и спокойно сняла верхнюю одежду, а затем внимательно осмотрелась.

– У вас уже есть какие-то идеи? – спросила Элена, открывая блокнот.

– Да, хочется заказать простые духи, которые бы подходили, – ответила та, усаживаясь рядом.

– Подходили кому?

Женщина провела рукою по лбу.

– Вы что-то спросили?

– Вы сказали, что духи должны подходить, я спросила – кому?

– Разумеется, мне.

– Расскажите о себе. Какие ноты вы желали бы подчеркнуть?

Женщина задумалась. Элена улыбнулась про себя. Часто клиенты и сами не знали, что хотели бы выразить. Даже если сегодня они были в чем-то совершенно уверены, на следующий день их уверенность могла растаять. Все их представления о себе и о жизни оказывались очень расплывчатыми, приблизительными.

– Я слушаю, мадам.

– Меня зовут Бабетт Дюфур.

Элена принялась задавать традиционные вопросы о предпочтениях клиентки, и скоро стало ясно, что Бабетт использует ее, чтобы разобраться в себе. Они двигались ощупью, пытаясь определить направление поисков: женщина рассказывала о своих впечатлениях, желаниях, надеждах, а Элена расшифровывала их, додумывая, какие ароматы могут передать то, что близко Бабетт, что подойдет именно ей. Элена мысленно подбирала запахи, которые направят на нужную дорогу, и составляла в уме подходящую композицию. Нужно было все учесть, понять, насколько совместимы подобранные ароматы с характером и сущностью этой женщины. Это и являлось той самой основой, из которой затем рождался новый аромат, и потому было очень важно не ошибиться на ранней стадии творческого процесса. Внимание к этому этапу создания аромата отличало Элену от других парфюмеров, превращая ее в подлинного художника. Она обладала исключительной интуицией и могла ощутить, что хочет тот или иной человек, чтобы перевести его желания на язык запахов, которые в ее исполнении звучали настоящей мелодией.

– Хорошо. Я приступаю к работе и позвоню вам, чтобы вы могли подкорректировать аромат. Начнем с простой классической композиции на основе цитрусовых и цветов, с яркими средними нотами и бодрящим шлейфом.

– Это именно то, что нужно. Я о шлейфе.

Элена даже не сомневалась. Без маленьких проказ жизнь была бы скучной и однообразной.

В январе снег на улицах сменился ледяной коркой. Пахло дымом поленьев, бензином, гарью котельных. К дыму примешивалась вонь клошаров, устроивших убежища под мостами Сены. В воздухе плыл стойкий, липкий и терпкий запах. Элена с трудом выносила эту ядреную смесь и очень надеялась, что ветер разгонит тяжелое облако смога, нависшее над Парижем. Она вспоминала Грасс и летний мистраль, когда небо становилось голубым и прозрачным, как аквамарин.