Тропою ароматов

Конечно, Элена сделала его для себя, и каждая составляющая духов была подобрана бережно и тщательно, вот только Элена уже не была той прежней Эленой, которой бы подошел такой аромат. В нем не хватало стержня, вдохновения. Легкие, спокойные и сладкие ноты не отражали женщины, в которую она превратилась. Элена решила, что нужно найти что-то новое, созвучное ее чувствам и состоянию. Размышляя о создании нового аромата, Элена разволновалась, воспоминание о разговоре с Маттео отступило.

Она снова посмотрелась в зеркало и взяла с полки ключи. Спускаясь по лестнице, Элена снова подумала о Маттео. Хоть он и отец ребенка, но ребенок ему не принадлежит. Он сам от него отказался, и точка. Она вычеркнет этого человека из своей жизни и будет заниматься ребенком одна.

Даже смешно, как все повторялось. Ведь Элена тоже не знала собственного отца – Сузанна никогда о нем не рассказывала, и скоро Элена перестала ее расспрашивать. Кто знает, может быть, он тоже был парфюмером – у матери было много приятелей. Она встречалась не только с Морисом, но вышла замуж именно за него. Сосредоточившись, Элена могла вспомнить и других ухажеров Сузанны. Она не знала имен, в конце концов, то были лишь тени из прошлого и в то время она была еще слишком мала, чтобы понимать, что происходит.

Видимо, Сузанна не хотела говорить с ней об отце, потому что не могла простить себе, что связалась с нелюбимым человеком и родила от него ребенка. Примерно то же чувствовала теперь и Элена.

Но как ей удалось прожить с Маттео так долго и не понять, что все его мысли крутятся вокруг собственной персоны? Этот нелепый разговор все окончательно прояснил. Самодовольство Маттео было до абсурда нелепо.

«Порой случается, что слезы мы прячем за смехом», – говаривала Лючия, и Элена снова подумала о том, что бабушка оказалась права насчет ее жениха.

Элена твердо решила, что состоявшийся разговор освобождает ее от любых обязательств по отношению к Маттео. Она выполнила свой долг. Да, она дала Кайлу слово, что позвонит отцу ребенка, но уговаривать того признать малыша не обещала.

Элена натянула куртку и громко хлопнула дверью. Она хотела было зайти наверх, к Кайлу, но поднявшись на несколько ступенек, передумала и вышла во двор. Ей хотелось побыть одной. Сердце все еще бешено билось, а грусть не отступала.

Вечером на улице было темно и холодно. От фонарей протянулись к земле конусы света, в которых кружились снежинки. Снег пошел неожиданно рано. Нежданно-негаданно. Холод и снег у Элены как-то связались с тишиной. Зимой ей всегда казалось, что запахи и звуки повисли в воздухе, а время исчезло. Все вокруг становилось белым, хрупким и мягким.

Сложив руки на груди, Элена размышляла о том, как быстро все изменилось, все – и она сама. Воспоминания слетались на зов ее души, точно птицы, из глубин сознания всплывали мысли о прошлом.

Скоро она станет матерью. Кто знает, быть может, тогда ей удастся понять Сузанну и получить ответ на главный вопрос своей жизни: почему же мама ее бросила? Мысли о прощении тут же исчезли, едва старая рана напомнила о себе. Не о чем тут думать, Элена ни за что не бросит своего малыша. Она обхватила живот, словно желая защитить ребенка. От обиды и злости внутри все похолодело.

Мать сделала выбор, она вычеркнула ее из своей жизни.

Элена вышагивала взад-вперед по двору. Сапоги на высоком каблуке, подарок Моник в честь будущего пополнения, тонули в снегу. Кайл же по этому поводу подарил Элене розу, одну из первых, которые вывел сам. Сорт назывался «Бэйби». Элена любовалась ее красотой со все возрастающим волнением. Она боялась, что не сможет ухаживать за растением – такого опыта у нее еще не было, и великолепный цветок мог погибнуть. Поначалу Элена поставила горшок у окна, чтобы дать ему доступ к свету. Во дворе роза облетела бы, едва раскрывшись, а Элене хотелось продлить наслаждение чудом. Она прочитала, что некоторые виды роз цветут и в зимние месяцы – конечно, не все, но попробовать стоило. Элена начала изучать в Интернете материалы по селекции, ведь она не могла позволить, чтобы творение Кайла погибло, а отвлекать его вопросами не хотелось. У розы был сложный, точно бархатный, аромат: от нее пахло фруктами и травами. Когда комната нагревалась и лепестки раскрывались сильнее, запах раскрывался, набирал силу. Казалось, что этот волшебный аромат – само сердце цветка, обрамленное переливающимися лепестками с темной кромкой. Этот запах проникал повсюду. Порой Элена разговаривала с цветком: она прочла в Интернете, что от этого роза лучше растет. Прежде чем заговорить, девушка внимательно оглядывалась по сторонам, и, убедившись, что ее никто не видит, начинала свой монолог. Бывало, что она обращалась к цветку мимоходом, спрашивая совета или делясь впечатлениями. Теперь ей было не так-то просто заснуть в одиночестве: былая тревога вернулась, и Элена подолгу ворочалась в постели, не в силах избавиться от давних страхов.