Тропою души

Мне было очень любопытно заглянуть в типи и поглядеть, как живут индейцы. Спросив у Коди, насколько приличным будет с моей стороны войти в индейское жилище, я услышал, что индейцы с удовольствием пустят к себе любого желающего.

– Они чертовски гостеприимны, – похвалил их охотник. – Они примут даже врага. Не только примут, но и накормят его. Возможно, хозяин дома даже предложат гостю свою жену. Но если вы не друг этим дикарям, то берегитесь: когда вы покинете стойбище, за вами непременно отправится военный отряд, чтобы снять с вас скальп.

– Прелюбопытный народ.

Коди проводил меня в жильё вождя, которого звали Крапчатый Хвост. Индеец сидел перед костром, завернувшись в бизонью шкуру. Завидев гостей, он сразу стал искать что-то и вскоре извлёк длинную курительную трубку.

– Мы будем курить это? – спросил я, немного смущаясь тем обстоятельством, что мне придётся прикоснуться губами к чубуку, обслюнявленному дикарём.

– Надо курить, – кивнул Коди. – Отказавшись, вы сильно оскорбите его.

Пришлось превозмочь брезгливость и согласиться, раз уж я решил взглянуть на жизнь туземцев «изнутри». В тот момент я лишь любопытствовал и не представлял, как круто и скоро изменится моя судьба, дав мне возможность сполна испытать на себе всё разнообразие первозданного бытия…

Индеец неторопливо набил трубку, раскурил её и протянул Биллу. Тот сделал глубокую затяжку и передал трубку мне. Дым табака, смешанного с полынью и чем-то ещё, показался мне неожиданно вкусным. Затянувшись пару раз, я возвратил трубку вождю.

Внезапно меня охватило необыкновенное спокойствие. Всё там, в той индейской палатке, наполненной разнообразными природными запахами, стало вдруг очень уютным. Мне на мгновение почудилось, что я уже видел однажды всё это – и составленные конусом шесты, и поднимающийся меж ними дым, и костёр, и наваленные на земле шкуры, и самого этого индейца, смотревшего на меня внимательными чёрными глазами. Мне почудилось, что я пришёл в свой дом и что вот так только и можно жить полноценно, по-настоящему, не обременяя себя великосветской суетой и лоском придворной лживости. Ощутив это, я испугался. Сердце моё сжалось от понимания того, что в ту минуту я готов был бросить всё, отдаться охватившему меня блаженству, остаться в этом жалком дикарском шалаше, перечеркнув всю мою прежнюю жизнь. Отречься от былого, забыть себя, броситься с головой в омут неведомого дикого мира, стать самим собой – вот чего мне захотелось…

Но я взял себя в руки, понимая, что это было лишь секундное помутнение, какое-то необъяснимое влечение к первобытности, о которой я в действительности не имел ни малейшего представления. Конечно, я не решился бы, но всё-таки до чего ж сладко сделалось на сердце от одной только мысли, что такое возможно. Да, молнией промелькнувшая мысль об абсолютной свободе – о несбыточном – оставила в моей душе неизгладимый след.

– Как хорошо здесь, – прошептал я.

– Завтра вы получите ещё большее удовольствие, сударь, – ответил Буйвол-Билл. – Вы поймёте, что такое прерия…

Ночью близко от лагеря выли волки, а лошади испуганно всхрапывали в ответ. Я почти не спал и только слушал, настороженно впитывая в себя тревожные звуки.

Утром мы поехали высматривать стадо, индейцы скакали вместе с нами. Я видел, как чуть в стороне мелькнула пара волков, один был привычно серый, другой – почти белый. Некоторое время они трусили за нами, затем скользнули в лощину и больше не появлялись.

Долго ехать не пришлось, бизоны мирно паслись неподалёку. При нашем появлении они лениво двинулись прочь, но после первых выстрелов их бег сделался стремительным.

Земля гудела, холодный воздух обжигал лицо.

Первые попытка Великого князя попасть в цель не увенчалась успехом, и я видел, что он был сильно раздосадован. Издали я видел, как Буйвол-Билл остановил Алексея Александровича, схватив за локоть, и принялся что-то втолковывать ему, бурно жестикулируя. Через пару минут они вдвоём уже снова гнались за стадом, и Великий князь, следуя указаниям Билла, подобрался почти вплотную к крупному бизону и выстрелил из ружья. Бык перекувырнулся, цепляясь рогами за промёрзшую землю.

Алексей Александрович был в восторге.

Вскоре к нему подскакали адъютанты и слуги, держа наготове бокалы, тут же откупорили шампанское. Великий князь подозвал меня, и мы все выпили «за первого бизона».

– Разве это не чудесно, господа! – восклицал Алексей Александрович.

Через пару часов мы вернулись в лагерь…