Тропою испытаний. Чужой мир

Наблюдая издалека за фигурой принца, произносящего речь перед своим войском, Делани с трудом могла уловить их общий смысл. Кто бы мог подумать, что дворяне вроде ее самой могут толпиться и вести себя столь отвратительно? Постоянные шушуканья, покашливания, ерзания до отвращения грузных тел, колышущих ее словно живое море. Кроме того, ее рост тоже никак не способствовал хорошему обзору. Но зато между фигурами стоящих впереди нее высокородных орясин был промежуток, в котором была ясно видна еще одна, тоже достойная внимания персона. Маркиз лостерский стоял в кругу приближенных к регенту высших господ королевства. Он притягивал к себе внимание, наверное, любой женщины в сегодняшнем столпотворении. Если тучный маршалл, стоящий справа от Лостера, вынужден был затягивать свое огромное чрево в лопающийся в поясе теплый дублет, то его противоположность — королевский казначей, старался пышной медвежьего меха шубой скрыть свою крайнюю худобу. Он стоял слева от маркиза и дрожал от холода, что было заметно даже на расстоянии полета стрелы. Лостер по сравнению с ними выглядел полубогом, спустившимся с небес на порицание смертным одним своим видом. Хотя расстояние было велико, Делани все же углядела изысканную утонченость его парадного мундира. И она догадывалась, кто был автором этого шедевра…

Снова и снова возвращаясь к минувшим событиям, Делани ловила себя на мысли, что не понимает, как ей лучше относиться к этому высокородному красавцу. Как только она смотрела на него, в душе поднималась целая буря эмоций, мешающих связно мыслить. В тот вечер, когда маркиз явился принести ей свои извинения, он вел себя безупречно. Не было слишком долгих пауз, смотрел он на нее всегда открыто и с удовольствием выпил с нею подогретого вина, еще раз клятвенно заверив, что сдержит свое слово. Кем бы он ни был — себялюбивым хлыщом или же честным подданным короны, самое важное было в том, что прошло вот уже двое суток с того унизительного случая, а самые говорливые из служанок не трещали об ее конфузе. Невероятно! И это заставляет думать о нем, как об дворянине, действительно имеющим понятие о чести. Что уже немало, как любит говорить ее отец…

Последнюю мысль Делани не успела додумать, так как толпа проорала «Только победа!» а затем и прочие восславления неуслышанной ею, но наверняка высокопарной речи принца. Пока толпа орала и махала руками в воздухе от избытка верноподданнических чувств, Делани захотелось сбежать прочь. Прочь от этого скопища толкающихся тел и горланящих глоток!

Она с трудом повернулась, ища взглядом Далли, оставшуюся вне дворянского столпотворения. Протискиваясь сквозь плотные ряды и извиняясь, баронесса заспешила в сторону приметного здания, у коновязи которого она оставила свою служанку. С нее довольно! В замок, к горячему вину и жаркому камину! Но где же Далли?

Ее верной подруги на месте не оказалось. Несмотря на почти свободный от людей клочок площади, она никак не могла найти приметную фигурку служанки, обычно первой спешащей ей навстречу. Что случилось? Обеспокоенно обойдя место встречи по кругу, Делани не преставала искать в людской круговерти родное лицо. Сюда, на площадь Славы, они пришли по широкой, плавно изгибающейся улице Свободы. Сейчас обратный путь оказался полностью перекрытым легионами, начавшими маршировать в направлении, противоположном нахождения королевского дворца. А значит, ей придется возвращаться одной по незнакомым улицам. Далли наверняка оттеснили военные. Разумно предположить, что она просто вернулась во дворец. Тогда лучше идти назад по любой улице, идущей приблизительно в том же направлении, что и улица Свободы.

Решившись, баронесса зашагала по близлежащей, достаточно широкой улице, выходящей на площадь острым углом. Поначалу было неуютно встречаться глазами со столь многочисленными горожанами, но потом гомон стих, а по сторонам запестрели витрины лавок, продающих лучшие товары столицы, и Делани почти совсем успокоилась. Она даже передумала нанимать экипаж, который доставил бы ее во дворец с комфортом. Ведь здесь хоть и не было той толчеи, что осталась позади, но людей было много и коляски извозчиков еле плелись.

— Дерри?

Окликнувший ее горожанин стоял на пороге богатой тороговой лавки, поражающую воображение уже только своими витринами с огромными цельными стеклами. Широко и приветливо улыбаясь, незнакомец снова заговорил:

— Дерри, смею вас заверить, вам не придется жалеть, если вы лишь на миг заглянете в мою галантерейную лавку!

— Право же, я не…

— У нас лучший товар именно для вас, благородная госпожа! Товары из близких и дальних стран! Лучшие отийские духи, новые гарванские сладости, о которых еще мало кому известно! Парча и шелк из колоний! Дамские сумочки из кожи редчайших животных!

Приговария все это, купец мягко подталкивал ее к порогу. Делани, вяло сопротивляясь, в какой-то момент осознала себя уже внутри лавки. Похоже, не последнюю роль сыграло упоминание об гарванских сладостях, которые в самом деле запали ей в душу.