Тропою мести

Ноющая нога и все недавно полученные травмы отошли на второй план – человек был воодушевлен таким щедрым подарком судьбы, хоть и ждал какого-то подвоха. Только позже. Сейчас предельно ясно одно: сегодня смерть обошла его стороной, а это значило, что не все потеряно, что кто-то дал ему шанс довершить начатое, и если он не воспользуется такой возможностью, то кто-то может прогневаться. Это рука помощи, это настоящий дар! И он был преподнесен не для того, чтобы сейчас сдаться! Нужно найти Кирилла, нужно сдержать данное Оле слово – это важно! Чем он и собирался заняться сразу после того, как вычеркнет «государственников» из списка личных проблем.

– Зона, это ты, да? Смилостивилась? Только бы это была не издевка, а нечто большее, – проговорил он. – Не хотелось бы выжить, чтобы просто стать свидетелем чего-то ужасного. Так! Заткнись! – осадил он самого себя. – Сглазишь еще, дурак!

Легкий, от взмаха крыла, ветерок дунул на щеку, и у Андрея перехватило дыхание. Произошло то, что никак не могло произойти: неожиданно ему на плечо приземлилась крохотная синичка – такая хрупкая, но такая красивая и гордая.

– А ты откуда? Ты прекрасна, спору нет. Такое маленькое и милое создание… – Птенчик пробежался по вытянутой руке, зацепился своими лапками за рукав и вгляделся скитальцу в лицо. Андрей подставил свою ладонь, погладил пташку окровавленным пальцем другой руки. – И ты похожа на нее, кроха. Что, не боишься меня? Ты на нее похожа. Что есть, то есть. Но ты не она. Оля мертва, и ничто в этом мире не в силах воскресить ее из мертвых. Я бы хотел поверить в то, что реинкарнация существует, да вот никак не выходит. Ты же не хочешь убедить меня в том, что я заблуждаюсь? Все равно не поверю тебе, красавица.

И суровый и крепкий мужик по-детски заплакал.

«Нет, она не похожа на Олю, – понял Андрей, когда осторожно погладил птичку по крылышку. – Она похожа на меня. Такая же одинокая и несчастная…»

– А где твои сородичи? – сквозь слезы спросил он.

Но синичка не издала никаких звуков, а взмыла ввысь и навсегда исчезла в хмурых облаках.

Мужчина вытер слезы и залез на выцветшую кабину, с нее – на крышу ближайшего гаража. Постоял на самом краю, задумался о чем-то глубоко личном и взялся за один из своих пистолетов.

– До конца еще слишком далеко.

* * *

Рухнувшая вертушка смяла с пяток гаражей – она провалилась в них, раскурочив все вокруг, и сейчас полыхала, словно купальский костер, из-за вспыхнувших топливных баков.

Капитан выбрался из покореженных железных останков махины, что стала последним пристанищем для его сослуживцев. Но и сам он был плох – кости в ногах раздробило по коленную чашечку. И он полз прочь, волоча перебитые ноги за собой. В голове билась одна-единственная мысль – что нужно ползти, что нельзя останавливаться, иначе вместе с телом остановится и сердце…

Вот только в книге его судьбы не было главы с названием «чудесное спасение».

Когда носок кроссовка прилетел ему в подбородок, он понял, что это финал – окончательный и бесповоротный…

* * *

Андрей держал пистолет наготове, но не стрелял.

– Привет, товарищ летчик! Как у тебя дела, родной? – склонился он над калекой и двинул ему ногой в челюсть. – Вот мы и встретились, штурмовик! Не двигаться! Это приказ! Иначе будешь ликвидирован! В случае невыполнения, драть их в дышло, законных требований! Смирно, твою мать! Кому сказано? Приятно, да? Приятно, гниль?! – Рэй поставил подошву на спину и оттолкнулся всем своим весом. – Вот так! Твоя тяга к жизни поражает. Ну ничего, я ее из тебя выбью!

Военный застонал и попробовал проползти еще несколько метров. Андрей даже сделал два шага назад, чтобы понаблюдать за столь любопытной картиной. Нет, тот еще на что-то надеялся. Еще не смирился. Что ж, ситуацию следовало исправить. Сильный пинок заставил выжившего капитана обмякнуть и принять свою скорбную долю.

– Так-то лучше! – Андрей перевернул его на спину. – Жив еще, Джон Макклейн[5]? – Умирающий моргнул – значит, еще в сознании. – Ты тут самым крепким орешком оказался, да? И это чудесно. Я прослежу, чтобы для тебя все закончилось так, как ты того заслуживаешь. Я понимаю, что ты всего-навсего выполнял приказ, но твои погоны говорят о том, что ты на этом корыте за самого главного был. Так что не обессудь. Я с тебя за все спрошу.

– П-прос… прости-и-и меня… сталкер… – на последнем издыхании выговорил военный.

У Андрея внутри все похолодело.

– …Кто-нибудь… ш-ш-ш-ш… «Скиф-два», ответьте… кто-нибудь… экипаж… ш-ш-ш… ответьте… это… «Генерал»… повторяю… что у вас… ш-ш-ш… ответьте… кто-нибудь… – донеслось сквозь шипение помех.

– Радиостанция уцелела? Вот это охренеть, конечно.

– «Скиф», парни, почему не… связь? «Скиф»… экипаж, что… вас… ш-ш-ш… стряслось… ответьте… ш-ш-ш… вы… справились… с… ш-ш-ш… задачей…

– Я отвечу. С твоего позволения.

– Вовка, ты там как? Живой? – Голос Турко транслировался уже из динамиков личной рации капитана. – У вас все в порядке? Почему молчите по общему каналу? Вы прикончили «Анархиста»?