Тропою сна (СИ)

На том конце не стали задавать лишних вопросов, а Лем, услышав, круто сменил маршрут и вместо севера города направил машину в сторону юга.

Когда они приехали в любимую кофейню, Янош уже сидел за столиком и пролистывал тоненькое меню, причем делал он это явно от безделья, список предлагавшихся десертов друзья уже давно знали наизусть. Молоденькую официантку словно пригвоздило к красавцу-посетителю, и Эля еще в дверях успела пожалеть бедняжку. Ян смотрел на нее приблизительно с тем же интересом, с которым рассматривал знакомый до мельчайших подробностей дизайн уютного зала.

Увидев приближавшихся друзей, Ян озвучил заказ, а присмотревшись к подавленной Эле, добавил к нему малиновый чизкейк. Присевшая напротив него подруга благодарно улыбнулась. Официантка напряглась и, записывая, принялась украдкой рассматривать прибывшую блондинку. Но, быстро заключив, что такой красивый парень просто не может встречаться с этой безвкусно одетой нелепой особой, расслабилась и в мыслях сделала блондинку и кучерявого шатена любовниками.

– Как совещание? – бросил Лем.

– С потерями, – устало ответил Янош, не отрывая взгляда от Эли.

Она смотрела в его глаза, и пустота, перемешанная с безысходностью, временно отступила. Он был таким сильным, таким непоколебимым, таким надежным в своем неизменно идеальном костюме и галстуке, что Эле захотелось взять немного его уверенности взаймы. Не медля ни секунды, она зачерпнула неполную горсть и долго пересыпала в руках, толком не зная, что с ней делать, а потом поднесла к сердцу и ощутила, как медленно она впитывается под кожу с едва заметным покалыванием.

Когда девушка очнулась, парни уже вовсю поглощали сладости. Лем пододвинул Эле блюдце с десертом, и она принялась заедать разочарования и тревоги этого дня.

Официантка обхаживала Яна, как назойливая женушка, и Эля отсчитывала четыре минуты: именно на столько обычно хватало его терпения. Когда они истекли, Ян не терпящим возражений голосом попросил девушку удалиться, та мгновенно побледнела и, расстроенно опустив плечи, ушла.

– И почему тебя еще не презирает половина женского населения города? – удивился Лем.

– Потому что у этих прилипчивых дур туго с чувством собственного достоинства.

– Ну а те, у кого с этим все в порядке?

– У таких выдрессированные провалы в памяти. Их самолюбие просто не воспринимает отказов, и поэтому мозг резко вычеркивает меня из событий дня.

– Удобно, – развеселился Лем, на что Янош только отмахнулся и потребовал отчета о походе к экстрасенсу.

Эля рассказала. Друг, не изменяя себе, раскритиковал от и до и на том успокоился.

Они частенько собирались в этом месте и даже столик по возможности выбирали один и тот же, поэтому можно было на секунду забыться и представить, что все как обычно, но ни у кого из троих это не получалось. Все темы неминуемо сходились в одной точке.

– А помнишь, когда он только появился, ты не знала, что и как нужно делать, и мы в три часа ночи искали в Интернете схему заворачивания ребенка в подгузник?

– Да уж, Ян нас еще обозвал бездарями, а утром привел свою маму, как эксперта со стажем по вопросу пеленок и распашонок, – вспоминая, улыбнулась Эля.

– Да вы только благодаря мне тогда не угробили ребенка, – насупился Янош. – А когда у него резались зубы, ты доказывал, что налицо все симптомы вирусной инфекции, и Эльку чуть до инфаркта не довел.

Во всех разговорах этого дня правила деланная веселость, и в беззаботном смехе парней сквозила фальшь: они лишь хотели на время отвлечь Элю. Янош пока не получил утешительных новостей из полиции и от частного детектива, а Лем, наметив пару встреч с экстрасенсами на завтра, пытался украдкой продумать список самых правильных в данной ситуации вопросов. И оба не сводили глаз с девушки, серые и карие глаза следили очень внимательно, стараясь уловить в поведении подруги малейшие поводы для беспокойства, и каждый сканировал ее по-своему. Ян скользил взглядом по желтым шароварам, красному расшитому топу и черным перчаткам без пальцев, анализируя, не переходит ли сегодня всякие границы даже такая привычная для Эли взбалмошность в выборе одежды и не связано ли это как-либо с ухудшением ее душевного состояния. Лем же предпочитал смотреть глубже: сегодня Эля старалась ни на секунду не выпускать Яна из поля зрения, а это значило только одно: ей было очень тяжело справляться с самой собой.

– Когда ты закончишь эскизы? – спросил Ян, воспринимая как должное повышенное внимание девушки. Только лишь ее ничем не прикрытое обожаниене раздражало его, в отличие от беспрерывного волочения других представительниц женского пола. – Я видел твои наброски. Это что-то вроде этажерки?

Эля оторвалась от созерцания любимого лица и сосредоточила внимание на вопросе.

– Ммм… нет, это стилизованный под современность идол, олицетворяющий плодородие. Не могу сейчас работать.

– Жизнь не закончилась, – начал Ян.

Подавленный взгляд стал ему ответом.

Но молодой человек не собирался смягчать смысл слов, он в принципе не умел делать плавнее острые углы: