Тропою тайн

Когда Элиза наплакалась и опять уснула, Элли осторожно уложила ее в кроватку и на цыпочках вышла из детской. В гостиной она твердой рукой сняла трубку телефона.

— Послеродовое отделение, — послышался детский голос на другом конце провода, и Элли поняла, что дежурит Марта Хили.

— Марта, это Элли. Пол в отделении?

— На вечернем обходе, — деловито отозвалась Марта. — Я могу передать ему сообщение. Ах да! — Голос Марты оживился. — Совсем забыла поздравить вас! Но вы же понимаете, как мы все измотаны. Как у вас дела? С ребенком все в порядке?

— Она… прелесть. — Элли невольно улыбнулась.

— Радуйтесь, что она здорова. — Последовала неловкая пауза, и Элли поняла, что Марта подумала о том, о чем давно сплетничали все служащие отделения: «А жаль, что вы с Полом расстались».

Элли вздохнула и попросила:

— Просто передайте Полу, что я звонила, ладно?

Вечерние обходы в ОИТН немногим отличались от вылазок в зону боевых действий. Пол вел полдюжины измотанных, обессиленных от недосыпания стажеров по лабиринту инкубаторов, оксигемометров, мониторов, медицинских шкафов, электрических кабелей, необходимых, чтобы аппаратура работала. Здесь висели на волоске двадцать с лишним жизней. Младенцы, подвергавшиеся постоянной опасности, находились под присмотром четырех медсестер. Никогда, ни на миг никто не забывал, что каждый из маленьких пациентов может умереть в любую минуту. В отделении смерть считали врагом, неистово сражались с ним, удерживая оборону, даже когда уже казалось, что битва проиграна.

— Дорфмейер, зачитайте карточку пациента Ортис. — Пол пристроился возле одного из составленных вместе столов — рабочего места медсестер — и перевел взгляд на прыщавого светловолосого юношу. Тот сосредоточенно вглядывался в исписанные листы, подшитые в папку.

Нагрудный карман халата Кола Дорфмейера украшало синее чернильное пятно — очевидно, он по рассеянности сунул в карман ручку без колпачка. Но остальные пять стажеров, погруженные в содержание карточек пациентов, не заметили бы этого, даже если бы Дорфмейер нарядился в костюм гориллы. В отделении ценили только знания, опыт и быстроту реакции.

Застигнутый врасплох, юноша вскинул голову, его прыщавое лицо побагровело, но Пол понял, что причиной тому — врожденная застенчивость, а не рассеянность. Этот паренек был вдумчивым и сообразительным. Прежде чем начать учебу в Корнелле, Кол Дорфмейер, прозванный Вундеркиндом, в восемнадцать с отличием окончил Гарвард.

Дорфмейер наконец обрел дар речи.

— Семнадцатый день лечения… вес девятьсот граммов… содержание газа в крови — семь целых и четыре десятых… — процитировал он по памяти, подойдя к плексигласовому инкубатору, где под лампой лежал ребенок, родившийся двадцатисеминедельным. — Назначения… минутку… — Стажер почесал подбородок.

— Вы порекомендовали бы продолжать тот же курс лечения? — осведомился Пол.

— Я назначил бы еще одно ультразвуковое исследование — на всякий случай, чтобы подстраховаться. А еще, думаю, надо усилить питание. Но если это…

Он не успел закончить: из коридора донесся шум, двустворчатая дверь с грохотом распахнулась, и в отделение ворвалась вертлявая девушка-подросток с сальной кожей, огромными прозрачными глазами и задором бойцового петуха.

— Эти задницы говорят, что я не могу навестить родного ребенка! Я имею право видеть его! — завопила девчонка, одурманенная наркотиками.

— А, мамаша Ортис! Ну, теперь достанется всем нам… — услышал Пол шепот Кена Силвера. Даже этот высокий мускулистый молодой мужчина заметно занервничал.

За годы работы Пол повидал немало мамаш-наркоманок, но с такой, как Консепсьон Ортис, по Прозвищу Черри, столкнулся впервые. С тех пор как две недели назад ее задыхающегося, недоношенного младенца спешно привезли в Лэнгдон, Черри Ортис, сидящая на крэке, превратила жизнь сотрудников ОИТН в ад. Ярость Консепсьон вызвало решение суда, запретившего ей навещать сына. Стремясь прорваться сквозь заслон медсестер, она не брезговала никакими средствами — от грязных ругательств до оглушительных рыданий. Однажды Черри даже попыталась соблазнить одного из стажеров, чтобы проникнуть в отделение.

Краем глаза Пол заметил, что Марта Хили ринулась навстречу мамаше Ортис с суровым выражением лица генерала, ведущего войска в бой. В кризисных ситуациях Марте не было цены, но деликатностью она не отличалась.

Пол торопливо поспешил туда, где тощая девчонка столкнулась лицом к лицу с Мартой, и встал между ними.

— Мисс Ортис, боюсь, вам придется подождать за дверью, — невозмутимо сказал он.

— Кто вы такой, чтобы мне приказывать? Дерьмо, чертов врачишка! Сюда упрятали моего ребенка! — Голова Черри, вся в мелких крутых кудряшках, судорожно вздрагивала, руки неистово метались в воздухе.

— Об этом вам следовало подумать, когда вы употребляли наркотики во время беременности! — рявкнула Марта, обойдя Пола и вцепившись в руку девчонки.

Но попытка Марты выставить Черри вон не увенчалась успехом. Оттолкнув старшую сестру, Черри налетела на Пола.