Тропою тайн

— Нет, ничего вы не понимаете. — Тони запустил пальцы в густые кудри. — Простите, дело в том, что я слишком волнуюсь и потому сам не свой. Хотите знать правду? Она больше чем подруга… и меньше, как ни странно это звучит. Мы были вместе всего один раз.

Элли молчала. У нее шумело в ушах, она не знала, куда девать руки. «Не обольщайся, — предостерегала себя Элли. — Радоваться слишком рано. Ты еще ничего не знаешь про эту девушку».

— А этой подруге известно, что вы решили поговорить о ней со мной?

— Она понятия об этом не имеет. А если бы узнала, убила бы меня на месте. Она… она предпочитает жить своим умом.

Его потемневшие глаза убедили Элли в том, что Тони всеми силами старается скрыть свои чувства.

Но по крайней мере с ней он повел себя честно, выложил все карты на стол. Элли серьезно задумалась. Стоит ли ввязываться в это дело, знакомиться с девушкой, которая, возможно, и не захочет встречаться с ней? Можно ли рисковать, вновь начинать лелеять смутные, призрачные надежды?

Ответы на эти вопросы были настолько очевидными, что Элли быстро сказала:

— Я хотела бы встретиться с ней.

Тони кивнул, не сводя глаз с ее лица. У Элли возникло ощущение, что ее арестовали, а рядом с ней сидит не будущий отец, а полицейский, скрупулезно оценивающий людей и ситуации.

— Буду откровенна с вами, — продолжала она. — Мы с мужем расстались. — Пусть уж Тони сразу узнает обо всем. Если он сейчас же отвергнет ее, она избавится от долгих дней или даже недель напрасного и мучительного беспокойства.

Упомянув о Поле, Элли задумалась: как воспринял бы он случившееся? Скорее всего отнесся бы скептически. А если свершится чудо и мечта сбудется? Вернется ли к ней Пол?

Тони нахмурился. Это означало, что он представлял положение совсем иначе.

— И вы по-прежнему хотите усыновить ребенка? — спросил он. — Даже если вам придется растить его одной?

— Ни о чем другом я не мечтаю.

Должно быть, Тони догадался о ее неукротимом желании: его глаза выражали понимание. Элли видела: напротив нее сидит мужчина, знающий, что такое несбывшиеся мечты.

Дрожа, Элли схватила сумочку и начала рыться в ней. Наконец она нашла то, что искала — плоский кожаный футляр с ее визитными карточками; вытащила одну, нацарапала на обороте номер домашнего телефона и протянула карточку Тони.

— В любое время, — задыхаясь, проговорила Элли. — Пусть звонит в любое время дня или ночи. Если меня не окажется дома, пусть оставит сообщение на автоответчике. Передайте своей подруге, что я буду ждать.

На следующее утро без пятнадцати семь сержант Тони Салваторе уже сидел за письменным столом в казарме отряда Б, листая блокнот и готовясь к собранию. Но его мысли витали очень далеко. Он не видел ряды школьных столов перед собой, не видел сидящих за ними заспанных полицейских: те, кому предстояло дежурство с семи до четырех, вяло переговаривались и ждали дневных назначений. Тони же думал о том, что сегодня вечером увидится со Скайлер, и не знал, как рассказать ей о разговоре с Элли Найтингейл.

Скайлер вряд ли понравится, что он побеседовал с Элли, не посоветовавшись сначала с ней. И недовольство Скайлер усилится, когда она узнает, что у Элли нет мужа. Но черт побери, она обязана хотя бы встретиться с Элли и дать ей шанс. Ведь это и его ребенок!

— Сержант, что там с нападением на Сорок второй улице? Преступник уже за решеткой?

Тони поднял голову и увидел, что на край его стола присел Гэри Марони. Марони поступил в отряд почти одновременно с Тони, но никогда не сетовал на то, что его коллега получил повышение по службе раньше, чем он. Рассеянно смахивая сахарную пудру с форменной рубашки, Марони ел пончик. «Ну и доходяга», — подумал Тони, оглядывая тощего товарища со впалыми щеками, прозванного в отряде Костлявым Марони. Он ел больше своего коня и при этом имел вид истощенного проповедника, мечтающего о воскресном ужине.

Вчера Тони и Марони первыми прибыли на место преступления. Зрелище было омерзительным: жертве перерезали горло разбитой бутылкой. Вероятно, убитый был связан с какой-то бандой. Точно Тони ничего не знал, поскольку не он арестовал преступника. Впрочем, он и без того намаялся, сдерживая толпу зевак, рвущихся подойти поближе.

— Кровищи было — ужас, — продолжал Марони.

— Ему рассекли шею до яремной вены, — объяснил Тони.

— Я не прикоснулся бы к нему, даже будь у нас шанс спасти его. Он наверняка был болен СПИДом, как любой опустившийся тип.

Хотя в те времена полицейские были обязаны надевать перчатки, приближаясь к пострадавшим с открытыми ранениями, Тони вдруг разозлился, услышав, как Марони утверждает, будто СПИД — болезнь, распространенная только в среде наркоманов и тех, кого называют отбросами общества. К последним Марони, разумеется, относил и голубых. Однако Тони придержал язык. Марони был слишком глуп для тонких намеков.

— Ты слышал про Джойс Хаббард? — поспешил сменить тему Марони — вероятно, почувствовав раздражение товарища.

— Нет. А что с ней?

— Она объявила о помолвке с одним парнем из отряда А, Кирком Руни. Говорят, они затевают шикарную свадьбу. Странно, что она ничего не сказала тебе.