Тропою тайн

Тони не удивился этому, но не сразу отделался от чувства вины. Познакомившись в начале лета со Скайлер, он редко удостаивал Джойс вниманием, почти не замечал ее. И вот наступил сентябрь, Джойс объявила о своей помолвке, и эта новость стала для Тони полной неожиданностью.

Когда за несколько минут до начала собрания Джойс вошла в комнату, Тони счел своим долгом поздравить ее. Она покраснела до корней каштановых волос, собранных в пучок, и потупилась.

— Спасибо, — пробормотала Джойс. — Понимаю, все это слишком неожиданно, но мы с Кирком знакомы давно…

«А у нее и вправду чудесные глаза, — подумал Тони, когда она наконец отважилась посмотреть ему в лицо, — зеленые, с золотистыми искорками. И красивые ноги. На них любой обратит внимание, даже когда Джойс не сидит в седле». В синих бриджах, черных сапогах для верховой езды и форменной, тщательно отутюженной рубашке, Джойс могла бы сниматься для рекламного плаката.

— Вы уже назначили дату? — спросил Тони.

— Еще нет. Мать Кирка хочет, чтобы свадьба состоялась следующей весной, — она намерена пригласить пол-Бруклина. — Джойс страдальчески закатила глаза. — А мы с Кирком считаем, что до весны слишком далеко. Нам обоим давно пора иметь семью.

Из личного дела Джойс Тони знал, что ей уже тридцать один год. Ее желание создать семью вполне понятно, тем более что она выходит замуж за товарища по службе, с которым имеет много общего. Это разумное решение, гораздо более разумное, чем его абсурдные отношения со Скайлер Саттон.

— Передай Кирку, что ему крупно повезло, — улыбнулся Тони, вдруг переполнившись печальной нежностью к Джойс.

Румянец на щеках Джойс стал гуще. С трудом сдерживая слезы, она заглянула в глаза Тони так, что он сразу пожалел о сказанном. А еще пожалел о том, что не смог полюбить Джойс — свою ровесницу, женщину равного с ним положения, с которой дежурил бы с четырех до полуночи.

Под пристальным, почти требовательным взглядом Джойс ему стало неловко. Ее глаза умоляли: «Ты только намекни…»

Тони отвел взгляд и углубился в список отряда, лежащий перед ним. Джойс все поняла и с затаенной ненавистью, замаскированной легкомысленным тоном, предложила:

— Лучше скажи ему сам. Ты ведь придешь на свадьбу?

— Само собой. — Тони бросил взгляд на настенные часы и пересчитал по головам собравшихся офицеров. Их было двенадцать; некоторые еще заправляли рубашки в бриджи и пристегивали кобуры. Тони заметил в глубине комнаты Кроули, сложением напоминающего пожарный гидрант. Его седой ежик влажно поблескивал — Кроули принимал душ перед дежурством. Для человека, вчера провалявшегося в постели, Кроули выглядел поразительно бодро. Тони испытал разочарование. «Жаль, он не отпросился и сегодня: тогда у меня появился бы лишний козырь».

Тони рявкнул:

— Дуглас! Пост двадцать один, обеденный перерыв в одиннадцать… Тамборелли — двадцать второй пост, перерыв в половине двенадцатого… Смит — вместе с Доэрти привезите сено из конюшни отряда Д… — Он продолжал зачитывать назначения по списку и закончил как обычно: — Свое дело вы знаете. Никаких обедов в неурочное время. Никаких противозаконных развлечений — без моего ведома. — И Тони усмехнулся.

В ответ все рассмеялись. Еще один день, очередное патрулирование, еще один наряд по чистке авгиевых конюшен. «И в награду за все это, — думал Тони, — меня угораздило влюбиться в женщину, которая мне не пара».

Вместе с Марони он взял на себя шестнадцатый и семнадцатый посты — патрулирование Таймс-сквер. Марони ехал верхом на Принце — норовистом гнедом с темным пятном вокруг одного глаза, придававшим ему сходство с пиратом. Но Принц казался шелковым по сравнению с конем Тони. Шагом направляясь на восток по Сорок второй улице, Тони чувствовал, что вороной Рокки упрямится, шарахается от автомобилей, злобно косится, стоит всаднику слегка сжать ногами его бока.

Но Тони не собирался сдаваться. Укоротив поводья, он прочно сидел в седле и движениями ног заставлял Рокки подчиняться. У перекрестка вороной попытался попятиться, но Тони уколол его шпорами и послал вперед.

«Справиться с лошадью довольно просто, — размышлял Тони. — Даже с такой злобной, как Рокки». А вот как вести себя с женщинами, он не знал. Ему вспомнился скандальный развод с Полой, на которой женился, зная, что у них нет почти ничего общего. А теперь Тони собирался повторить ту же ошибку и влюбился в женщину, сразу забеременевшую от него — мгновенно, пока еще не успел выветриться запах пива, выпитого ими на первом же свидании. Разница лишь в том, что они со Скайлер не поженятся. Значит, Тони остается лишь одно: позаботиться о будущем их ребенка, сделать так, чтобы ему хватало любви, которой заслуживает каждый малыш.

«Признайся, Салваторе: ты просто пытаешься дать ребенку то, чего сам никогда не получал от отца».

Но все обстояло иначе. Возможно, сын или дочь никогда не увидит Тони. Ребенок вырастет в уверенности, что отцу нет дела до него, лень даже позвонить или навестить его.

У Тони защемило сердце.