Тропы Трояна

– Когда венеды дрались с данами, Мальмфрида Мстиславна гостила на Руяне и жила в моём доме. Да и позже, после Северной войны, мы встречались.

– Да уж… – протянул мой собеседник, – знатная война была, такую надолго запомнят. Хотел бы я услышать истории очевидца. Но времени нет. Ступай, Вадим Сокол, и не забывай о моих словах.

– Не забуду.

Я покинул княжеский терем, пересёк двор и оказался на городской улице, рядом встали Поято Ратмирович и Хорояр. Воины были настороже, да и я не расслаблялся, ибо за нами уже велось наблюдение, причём работали сразу три группы от двух до четырёх человек в каждой. Серьёзно всё. Однако с виду мы были спокойны и беззаботны, шли не спеша, и я обратился к начальнику своих телохранителей:

– Хорояр.

– Да, Вадим?

– Письма церковников должны попасть в руки великого князя уже сегодня.

– Сделаем.

– Как?

– В сумерках метнём во двор детинца пару стрел, к которым будут привязаны письма.

– Добро. Место уже присмотрел?

– Да. Рядом пара теремов стоит. Охраны мало, а с крыши как раз в детинец можно выстрелить.

– Вот и ладно. – Я повернулся к Ратмировичу, на которого временно взвалил разведку и общее командование всем отрядом: – Поято, как наши воины?

– Отдыхают, а киевляне радуются, словно малые дети.

– А что чёрные клобуки?

– Сегодня в полдень выедут в переяславский Макотин. Лошадей закупили и сейчас подарки для родни выбирают.

– А Берладник что?

– Вчера ходил хмурый, а как с тобой поговорил, так прямо расцвёл, постоянно улыбается и песенки напевает.

– Это всё?

– Нет. Ещё он своих дружинников построил и выбрал среди них гонцов, которые должны отправиться в Берлады к вольному народу и в Звенигород, где у князя имеются сторонники. Кроме того, он собирается вызвать в Киев свою семью, которая сейчас в Чернигове.

– Отлично. Так и должно быть. Но успокаиваться нельзя. Сегодня же доведи до всех воинов, что на нас могут напасть или как-то подставить.

– Это ещё вчера сделано.

– Ничего. Ещё раз всем объяснишь, что спокойствие может быть обманчиво, и постоянно рассылай по городу своих разведчиков. Пусть они смотрят в оба глаза и подмечают любую мелочь. От того, насколько хорошо мы будем знать местные расклады, зависит очень многое, и нам жизненно необходимо всё понимать. О чём думают священники, как рядовые, так и иерархи? Что любит жена великого князя немка Агнесса? О чём мечтает его старший сын Мстислав? Чем интересуются младшие сыновья, Ярослав и Ярополк, и кто их воспитатели? Как незамеченным пройти в Софийский собор? Как идёт война? За кого собираются выдать замуж вторую дочь Изяслава княжну Евдокию? В чём слабости митрополита Климента? Почём товары на торге? О чём думают киевляне и переяславцы? Каковы настроения среди рядовых князей и из-за чего половцы вновь сцепились с ромеями? Рассылай людей, используй ладожских приказчиков, не жалей серебра, нанимай киевских воров, пусть воины заводят друзей среди горожан, и будьте настороже.

– Ясно. – Поято оглянулся, а затем спросил: – Вадим, а почему разведкой должен заниматься именно я?

– А что, есть кто-то другой?

– Нет.

– Тогда больше этот вопрос не поднимай. Понимаю, что ты воин, а не шпион. Но мы все такие, а положиться не на кого. Поэтому тяни свою ношу, Поято, и готовь смену из варогов и самых лучших своих разведчиков. Я знаю, у тебя есть пара воинов, которые могут это дело на себя взять. Так что присмотрись к ним, а затем того, на кого падёт твой выбор, приведёшь ко мне.

– Понял. До осени определюсь и человека подберу.

День был в самом разгаре, и я собирался погулять по городу, посетить торг и пройтись мимо Софийского собора, где, как выяснилось, моё появление вызвало большой переполох, настолько серьёзный, что в памятную для меня ночь к главному храму христиан на Руси даже стали подтягивать дружинников. Однако план пришлось немного изменить.

Невдалеке от торга в толпе мелькнул яркий синий плащ, и это моментально привлекло моё внимание. Потом я посмотрел на его владельца – молодого черноволосого воина с мечом на боку. Он шёл по улице и ни на кого не обращал внимания. На секунду я отвлёкся от своих дум и попробовал почувствовать его внутреннюю суть, а когда смог это сделать, то поразился. Мимо меня прошёл прирождённый боец, и он был практически идеален. Ни сомнений, ни страха, ни гнили, и чёткое понимание своего места в мире. Чистая душа – это редкость, особенно среди чужеземцев, ведь воин в ярком плаще был не русичем, а ромеем. Это странно, а потому интересно, и я послал за ним следом пару варягов, которые должны были узнать, кто он такой.

Я посетил торг, зашёл в пару лавок, прошёлся по главным улицам Киева, и по дороге ко мне присоединились варяги, которые ходили за воином в ярком плаще.

– Вы узнали, кто это? – обратился я к одному из них.

– Да, – кивнул дружинник. – Это спафарий Андроник Вран, ромей и один из главных послов императора Мануила к великому князю. Сейчас он на своём постоялом дворе.

«Вот так так, – промелькнула в голове мыслишка, – чем дальше, тем интересней».

– Поято, – кивок в сторону прусса.

– Что? – Командир «Перкуно» посмотрел на меня.