Тропы Войны

– Не надо… Пожалуйста, – прошептал тот, взглянув на Маслова, державшего наготове ком грязных тряпок, среди которых особо выделялся чей-то казённый носок: – Я… Не буду кричать! Ой! – вскрикнул человек, когда пила коснулась кожи на его ноге: – Я всё скажу! Не режьте меня!

– Нет, что ты! Как это – не резать?! – Благоволин, чуть отведя лезвие, посмотрел на него совершенно расстроенным взглядом: – Ты потерпи. Про гордость свою вспомни. Ты же – воин! С далёкой планеты! Да и людей, – он качнул головой в сторону остальных: – Нельзя без зрелища оставлять. Я им обещал. А ты вон какой здоровый, – он вновь прикоснулся пилой к мизинцу: – Продержишься долго, не то, что предыдущий. Я тому парню всего-то глаз вынул, – подняв руку с ножом, он выщелкнул с другого конца небольшую вилку: – Один. У него их два было. А он – брык и всё. Ни себе, ни людям. Тьфу! Дохляк истеричный.

– Не надо…глаз, – пленник с ужасом уставился на блестящие кончики страшного предмета: – Я… Что вам надо? Я всё скажу!

– Скажешь? – Вилка качнулась в его сторону, и человек вжался в ствол, быстро-быстро кивая.

– А может помолчишь? Как же – без шоу-то?

– Скажу! Всё скажу!

– Эх! – Сложив обратно все лезвия, Благоволин с сожалением покачал головой: – Ну вот… А я перед друзьями похвастать хотел.

– Да ничего страшного, капитан, – отпустив ногу, уселся по удобнее Чум: – Врать начнёт – так ты и класс и покажешь.

– Точно! – Прищёлкнул пальцами просиявший капитан: – Ты же ложь чуешь, дар у тебя такой!

– Угу. – Кивнув товарищу, Чум повернулся к пленнику: – Ну что, дорогой. Рассказывай. Кто ты, откуда и зачем? И помни, – оскалившись, он придвинул своё лицо к нему, шумно втянув воздух носом: – Я враньё – чую!

Простой ответ "Прилетели", естественно, не удовлетворил слушателей, и Остерусу, такое имя он назвал, пришлось начать с самого начала.

Его рассказ длился около часа. Несколько раз человек прерывался, облизывая пересохшие губы, и то Чум, то Дося, протягивали ему флягу, которую он, каждый раз благодарно кивая, принимал.

История его расы началась примерно три десятка тысячелетий назад, в одном компактном и ничем ни примечательном, звёздном скоплении.

Хавасы, таким было их самоназвание, примерно переводимое как собирающие урожай, жили мирно, неспешно развиваясь под небом полным крупных звёзд. Скопление и вправду было очень компактным. По этой причине не стоит удивляться тому, что стоило только им развиться до первых, примитивных, телескопов, как идея посещения планет у ближайших светил, стала идеей фикс для всей расы.

Религиозные доктрины, территориальные споры и даже личные обиды – всё было отброшено в сторону.

Не сразу, теряя как испытателей, так и учёных, они смогли дотянуться до ближайших звёзд, сначала выведя на орбиту материнской планеты крохотный спутник, а затем и первого человека, вступив в космическую эру. То была первая революция, коренным образом повернувшая судьбу этого народа.

Шаг был велик, но и цена соответствовала.

Стремясь ввысь, развивая науку и совершенствуя технологии, они напрочь позабыли о социуме, так и оставшись на уровне, аналогичном земной античности. Со всеми красотами и негативами, присущими данной формации.

Так, ради примера, можно ответить, что первые колонисты, посланные на планеты у ближайших звёзд, были рабами.

Результат сказался уже через несколько сотен лет. Предоставленные практически сами себе рабы взбунтовались, смели горстку надсмотрщиков, и, шалея от собственной смелости, объявили о независимости, прекратив все контакты с Метрополией.

Не стоит думать, что рабы, поднявшие восстание, были именно такими, какими их нам рисуют школьные учебники – в лохмотьях и цепях, работающие под плёткой надзирателя. К моменту восстания в колониях сложилось вполне техногенное общество – с развитым транспортом, социальными институтами и прочими благами цивилизации. Но, не имея прав на средства производства, обязанные Метрополией отдавать практически всё, ими же и произведённое, ничего не получая взамен, положение этих людей ничем не отличалось от классического рабства, представляемого в учебных классах.

Революция это изменила.

Колонии, одна за одной, прекращали поставки в центральный мир, тратя ресурсы на себя и обмениваясь излишками с соседями.

Как и следовало ожидать, стерпеть подобное материнская планета не могла.

Метрополия, давно превратившаяся в планетарный научный центр, уже давно ничего сама не выращивала и не производила, кроме как на небольших опытных заводах и фермах.

Знания, оно, конечно, сила.

Но думается, почему-то, лучше на полный желудок, а прокормить себя планета не могла.

Другой проблемой было то, что воевать многомудрые мужи не умели от слова совсем. Да, некоторые из них изучали древние трактаты, описывающие столкновения армий и подвиги героев, но… Но одно дело читать, а совсем другое – самому быть в мешанине боя, ежесекундно рискуя получить по башке.

Да и убивать, самому… Бррр…

Это было слишком даже для самых оголтелых милитаристов.

Но, как говорится, голод – не тётка.