Тростниковая флейта: Первая книга стихов

Я лестницу приставил к небу

И оглянулся в тот же миг:

Возничий гнал свою квадригу

По полотну раскрытых книг,

А небеса роняли шорох

Ещё неокрылённых птиц

И зажигали звёздный порох

В пылу аттических зарниц.

Твои ли это удалые?

Да нет, как будто бы не те.

И солнечные пристяжные

Ползли в безгласной высоте.

Но расторопным звероловом

Вилась отеческая плеть,

Как будто голос шёл за словом —

Родиться или умереть.

7.1990

Поэт

Ступи на рукотворную тропу,

Взойди нерукотворною тропою —

Увидишь всё, что над и под тобою,

И солнце уподобится столпу.

Ах, как сладка борьба за каждый миг

Над облаком в лучах прямого света!

Вот ремесло, вот истина поэта —

Сражение невидимых квадриг.

Но если ты призванию не рад —

Вселенная ни в чём не виновата!

Её вода на привкус горьковата,

Зато кристалл – на тысячу карат…

Виновник! Ты идёшь всегда один,

Не зная цели, впрочем, как предела.

Твоя душа в Элизиум влетела

И сброшена обратно – ты один

На боевом слоне, как Ганнибал,

Вновь ищешь путь, но только слон – прозрачный,

Да ты и сам, как будто сын внебрачный,

Крадёшься в государственный астрал.

Куда тебе до утренней звезды —

Вдали не свет, а только призрак света!

Вот ремесло, вот истина поэта —

Кристалл внутри магической руды.

7.1994

Белый лист

Белый лист – утро на горных вершинах,

легконогий туман, сокровенный источник,

неизречённая мысль или контрольный билет,

первый подснежник в лесу, новый смолистый забор —

предвосхищенье граффити, первенец и альбинос…

Каждый из нас ощутил музыку белых полотен

или бесцветный испуг в профиле чёрного дня.

Белое солнце встаёт, и покрывается осень

пухом сгорающих птиц на острие ноября.

Сомнамбулический сон вывернет ночь наизнанку,

или напьются цветы матовой влаги белил —

это на улице снег,

это слова на граните,

это влюблённый Нарцисс

в зеркале из теорем.

11.1990

Метаморфозы

Это новый планктон заселяет моря и пустыни,

Поглощая в себя минеральную пыль облаков.

И кончается век, и становится крепче латыни

Закалённая речь в саблезубом огне языков.

Это ночью поют мириады зелёных амфибий!

Это горная цепь преломила драконий хребет.

Это море кипит на летучей неоновой рыбе,

И опять немотой переполнен последний поэт.

Раскалённая речь в лабиринтах возвышенной страсти

Растекается, как по лагунам реликтовый скот.

И кончается век, и ломается время на части,

И процеженный дождь возвращается на небосвод.

Но зачем это всё? Как всегда – никому не понятно!

Это новый кумир насаждает аркады аллей.

Это снова сады расцветают – и кто-то обратно

Проникает сюда и молчит у открытых дверей…

6.1994

Азия