Тростниковая птичка

Выходить на новый виток выяснения отношений совсем не хотелось, поэтому я использовала запрещенный прием — сдвинулась вместе с полотенцем, наклонилась, и заткнула Саю рот поцелуем, а потом вывернулась из его рук и сбежала в душ. Вопреки моим ожиданиям Сай за мной не пошел. Я лениво поплескалась в теплой воде, и, завернувшись в чистый халат, отправилась инспектировать одежду, оставшуюся в нашей гардеробной. Но я недооценила коварство собственного мужа. Когда я остановилась в дверях спальни, Сай, материализовавшийся словно бы ниоткуда, решительно втолкнул меня внутрь и запер дверь.

— Сай? — осторожно попятилась я от него, — Сааай?!

Я смотрела на него во все глаза, но так и не уследила, в какой момент Сайгон бросился ко мне, и ловким рывком повалил меня на кровать.

— Ты чего так визжишь? — глаза у мужа смеялись.

— А ты чего подкрадываешься и напрыгиваешь? — возмутилась я в ответ.

— А ты первая начала эту игру, — Сай медленно стягивая с меня халат- ведь ты хотела, чтобы я тебя поймал? И мне хотелось тебя поймать. Обожаю догонялки!

— Знаешь, на какие догонялки я надеялась? — неожиданно для самой себя разозлилась я, — Я хотела, чтобы ты догнал наш чертов флайбус, и сказал, что все, что наговорил мне вечером — чушь! Но нет! Все пришлось делать самой! И знаешь что? Мне это понравилось! В этом "выборе женщины" есть что-то такое… притягательное!

Я толкнула Сая в грудь и он откинулся на спину. Вид при этом у Сая был весьма удивленный, и я почувствовала, как злость сдувается, будто воздушный шарик, в котором сделали дырку. Сай лениво потянулся на простынях и от осознания, что этот гибкий, сильный, тренированный мужчина принадлежал мне я просто сходила с ума. И тут мне в голову пришла весьма непривычная для меня мысль.

— Значит, ты хотел, чтобы я улетела? — мурлыкнула я, нашаривая пояс от халата, — Значит, тебе было все равно, что ты больше не сможешь прикоснуться ко мне? — я понимала, что хлипкий узел на запястьях не остановит воина, если он решит освободиться по-настоящему, но Сай только настороженно смотрел за игрой, которую я затевала.

Руки Сая заведены за голову и я тщетно ищу, за что бы в монолитной спинке кровати зацепить импровизированные путы, когда Сай нашаривает верхний край спинки, и хватается за него пальцами.

— Я не буду прикасаться, пока ты не позволишь.

И глаза у него при этом темные и блудливые.

— И не буду прикасаться, пока ты не попросишь.

— Я не попрошу!

В ответ — иронично поднятая бровь.

Что же… Игра становится все интересней.

Лежать было неудобно, но я и не думал шевелиться — рядом со мной, устроившись на моей руке щекой и доверчиво прижавшись ко мне спиной, спала моя Птичка. Моя радость и боль, моя вернувшаяся надежда и безнадежное отчаяние. Она сказала, что любит, и доказала это в нашей постели, чуть не сведя меня с ума своей неумелой нежностью. И я понимал, что уже ничего не могу сделать с ее желанием быть рядом — она слишком упряма, а я не могу ей противиться. Но опасность, что подстерегала мою безрассудную, глупую Птичку, за этот суматошный день никуда не делась, и снова заныло в груди, как тогда, в разговоре с Уной.

Мама увела меня поговорить в музыкальную залу, подальше от гостиной, где Птичку уже взяли в оборот мои хлопочущие сестры. Комнатой, после того как Лина и Ани вышли замуж, почти не пользовались — большая часть мебели стояла в чехлах, инструменты были аккуратно расставлены на отведенных им местах, а плотно задернутые шторы создавали полумрак. Уна устроилась на старенькой козетке, памятной мне с детства. Нас с братьями, бывало, в наказание рассаживали по разным комнатам, и эта козетка часто становилась местом, где я отбывал свое штрафное время, разглядывая и гладя бархатную обивку и уплывая в свои мечты.

Мы молчали — я ждал, что скажет мама. Появление Птички почему-то растревожило Уну, только я никак не мог угадать причину.

— Сайгон, ты знаешь, что твоя жена — иномирянка? — первый же вопрос мамы был как удар под дых, — На женской половине отцовского дома было много инопланетных красавиц, а с одной из них, красноволосой Кайей, мы дружили — она была немногим старше меня. И твоя Соня… Она ТриОНка.

— Она землянка, мам, — выдохнул я, — с Изначальной. Это точно, я видел ее кариотип в Нашере. У нее отец — ТриОНец, поэтому и перецвела, как оказалась на ТриОНе пару лет назад.

Мама ахнула и вскинула руки к лицу.

— И как же отец допустил? — мне показалось, что в голосе мамы прозвучала обида.

— Ты не поверишь, именно он и настоял на свадьбе. Сказал, что интересы жены единственного сына будет отстоять легче, чем если Соня останется одной из двадцати невест.

— Думаешь, он понял?

— Уверен в этом. Отец не глуп, если, конечно, не смотреть на то, как он строит личную жизнь. Он наблюдателен, и успел не один раз побывать во внешних мирах. А еще — он хотел утереть нос Храму, и у него это получилось.

— А ты? — спросила Уна, заглядывая мне в глаза.