Тростниковая птичка

  Я снова оглядела ощетинившуюся оружием машину, пытаясь понять, почему же она кажется мне такой знакомой, а потом нахлынуло воспоминание. Мне было двенадцать, на Земле вступил в свои права апрель, на улице было солнечно, сухо и пахло весной, а мне совершенно не хотелось ходить в школу. Мама улетела на две недели по заданию Старших Лисси, а отцу позвонил дядьБоря, один из его старинных клиентов, уже давно ставший старым другом. Вот так я и оказалась с папой и его командой на Татуине (да-да, первые колонисты были поклонниками саги о Звездных Войнах и имели странное чувство юмора). Пока взрослые занимались переговорами и заключали Сделку, меня поручили близнецам Петьке и Пашке, сыновьям дядьБори, которым было четырнадцать. Сначала парни только фыркали в мою сторону, потом решили показать мне, кто есть кто. Мы носились по гулким коридорам делового центра, устраивали гонки на офисных креслах, играли в мини-гольф в оупенспейсе конструкторов под их азартные комментарии, потом я сделала обоих парней в виртуальной гонке, которой баловались дядьБорины программисты, и показала старинный трюк с засовыванием мятной конфеты в бутылку с газировкой, в общем - к концу переговоров мальчишки признали меня "своим парнем".

  ДядьБоря был фанатом исторической реконструкции, увлекался периодом первых Расселений. Он с упорством истинного коллекционера собирал и приводил в порядок все, что относилось к войнам и армиям того времени, и с не менее фанатичным блеском в глазах демонстрировал все это великолепие "в деле" на специальном полигоне. Туда мы и отправились отмечать удачную Сделку. Как получилось, что нас с мальчишками потеряли сразу по приезду на полигон, не могли понять позже ни мы, ни наши отцы, но факт остается фактом: пока Пашка с Петькой караулили меня, которой срочно потребовалось "в кустики", и желательно подальше в лес, чтобы никто даже краешком глаза не увидел цвет моих трусиков, взрослые погрузились в исторический транспорт и отбыли в неизвестном направлении. Когда мы выбрались из подлеска, то обнаружили абсолютно пустую стоянку.

  - Класс! Нас забыли! - выразил общее мнение Пашка, и в его голосе не было ни капли печали.

  - Пошли, что покажем, пока они не спохватились! - поддержал его Петька.

  И мы пошли. ДядьБоря не был бы самим собой, если бы на принадлежащей ему территории полигона не оказалось аварийного бункера первых колонистов: создание убежищ, способных выдержать землетрясение, цунами или ядерный удар, в общем - большинство неприятностей, считалось первоочередной задачей колонистов в первое столетие Расселения. Позже это сочли излишней предосторожностью и от идеи отказались, а то, что уже построили, на большинстве планет законсервировали, и кое-где даже позабыли и забросили.

  Мы с близнецами отлично провели время - сначала они учили меня взламывать систему управления убежища с помощью школьного бука, ножа и фольгированных фантиков от конфет (конфеты пришлось съесть). Потом мы устроили набег на автономный продуктовый склад, и пришли к выводу, что питание у колонистов было так себе, поразглядывали ретро-постеры с актерами из "Звездных войн" еще той, до-колониальной, эпохи, потом немного поиграли в "Колонисты высаживаются на планету". В общем, на полигон мы вернулись ближе к вечеру, весьма довольные собой и друг другом, обнаружили жуткий переполох, и уже хотели в нем поучаствовать, когда выяснилось, что вызвали его именно мы. Помню побелевшее лицо отца, когда он увидел меня, и взгляд, по которому я так и не смогла понять, хочет он меня обнять или устроить выволочку. В тот вечер отец долго сидел на краешке моей кровати, гладил меня по голове и молчал, глядя в темноту, пока я не предложила: "Пап, а давай маме ничего не скажем?". Отец вздрогнул. Маме мы, и правда, ничего не сказали, но больше на Сделки отец меня не брал.

  С Петькой и Пашкой мы увиделись еще раз, через шесть лет - в начале июня, до моего побега на ТриОн. Вернее это барон Хольм нанес дружеский визит мастеру Арту Крустелю в резиденцию семейства Лисициных на Изначальной Земле. Барона сопровождали два его младших сына Петер и Пауль, кадеты Императорской Академии, так что намерения барона были более чем понятны: разведка боем с целью выгодной женитьбы. Не разобравшись, я сначала наотрез отказалась присутствовать на очередном торжественном приеме, посвященном рекламе очередных женихов. Папа в ответ только хмыкнул и настоятельно рекомендовал не выдумывать головную боль или растяжение лодыжки, а сходить и посмотреть на 'старинных знакомых'. Как он и расчитывал - любопытство взяло верх.

  Каково же было мое изумление, когда барон Хольм оказался дядьБорей, а два высоких, подтянутых юноши рядом с ним, в парадной кадетской форме, белых перчатках и с тщательно расчесанными каштановыми кудрями - теми самыми приятелями по моему приключению на Татуине.

  Как только позволили обстоятельства и этикет, мы, наконец, смогли улизнуть в одну из пустых комнат и поговорить по-человечески.