Троцкий. «Демон революции»

И этот бред произносили люди с учеными степенями и званиями. Духовная тирания калечила людей, учила «видеть врагов», проявлять ожесточенную нетерпимость ко всему, что могло показаться подозрительным. Ну а разве дело ограничивалось этими позорными публичными судилищами? Нет, конечно.

Как явствует из докладной записки и.о. директора Института красной профессуры от 27 декабря 1937 года («исполняющие обязанности» менялись быстро, так как руководителей сажали одного за другим), из принятых в учебное заведение в 1931–1937 годах 408 человек отчислены 296. Как «отчислены», становится ясно, когда знакомишься с судьбой преподавателей института. «Разоблачены и арестованы как враги народа преподаватели: Ванаг, Пионтковский, Гайстер, Сеф, Томсинский, Невский, Долин, Цобель, Мадьяр, Рейснер, Сафаров, Смирнов, Дроздов, Дубровский, Дубыня, Фридлянд, Фролов, Кин, Будзинский, Зеймаль»{245} и другие (в списке нет инициалов, что было обычным для того времени).

Пока Троцкий лихорадочно писал свои воззвания, печатал «Бюллетень», искал каналы проникновения своей литературы в СССР, Сталин действовал по-другому. Реальных троцкистов в стране было в это время максимум три-четыре сотни. Чтобы их ликвидировать, Сталин уничтожал сотни тысяч людей. Троцкий продолжал говорить о мировой революции, а в это время его главный оппонент строил «социализм в одной стране», отправляя в небытие все новые и новые жертвы.

Поэтому, как мне кажется, обелиск в Койоакане – это памятник не только вождю «левой» оппозиции, но и тем, кто в те годы сохранил верность ему и непримиримость к сталинизму. Иными словами, этот обелиск напоминает не только о революционных свершениях Троцкого, но и о его грезах, не ставших, к счастью, реальностью. Речь идет о все той же мировой революции.

Троцкий много написал о революции, о грядущем мировом пожаре. Люди с особым вниманием перечитывают его книги о «большевистском перевороте» не только потому, что они интересно написаны, но и потому, что Троцкий был непосредственным творцом и участником этих событий. Г.А. Зив, еще в 1921 году подготовивший книгу о Троцком, отмечал: «…в историю большевизм, по справедливости, войдет с именем Ленина как отца и пророка его; а для широкой массы современников торжествующий большевизм (и покуда он торжествует) естественно связывается с именем Троцкого. Ленин олицетворяет собой теорию, идею большевизма (даже большевизм имеет свою идею), Троцкий его практику»{246}.

Думаю, эта оценка Троцкого довольно упрощенна. Он олицетворяет и теорию, и практику большевизма, но в значительной мере – в сфере утопии. В области теории имя Троцкого всегда ассоциируется с перманентной революцией, а в области практики – с революцией мировой. Это были Великие Иллюзии, символом которых и стал погибший от рук сталинского убийцы революционер.

Троцкий, приводя в порядок свои архивы, чем он занялся в последний год жизни в Мексике с помощью приехавшего друга Росмера, наверное, мог часто переноситься мыслью в свое триумфальное прошлое. Оно тоже помогает нам понять: что осталось ныне от троцкизма. Целая папка содержит бумаги Президиума ЦИК СССР и Совета Народных Комиссаров. Троцкий помнит, как А.И. Рыков садился во главе длинного стола в Кремле, за которым рассаживались Г.В. Чичерин, Л.Б. Красин, Я.Э. Рудзутак, И.Н. Смирнов, В.В. Куйбышев, В.В. Шмидт, Н.П. Брюханов, Г.Я. Сокольников, Ф.Э. Дзержинский. Среди них усаживался и он, Троцкий, который часто пропускал заседания то по болезни, то по литературным делам, а чаще – по нежеланию заниматься «рутинными делами». Обычно на этих заседаниях присутствовали и Председатель СТО СССР Л.Б. Каменев, Председатель Госплана А.Д. Цюрупа, заместители Предсовнаркома И.Д. Орахелашвили и В.Я. Чубарь{247}. Если роль Троцкого в революции и Гражданской войне выписана крупными буквами в летописи большевистского государства, то в мирных буднях кумир масс как-то быстро затерялся и не смог найти себя. Он преображался лишь тогда, когда его звали выступать на различные слеты, съезды, совещания, конференции. «Мирная» глава жизни Троцкого малозаметна, до той, однако, поры, пока он не втянулся во внутрипартийную схватку.