Троцкий. Мифы и личность

Через три дня, 11 октября, стало известно о сформировании в Саксонии и Тюрингии правительств с участием коммунистов. Казалось, что революция в Германии начнется в срок, назначенный политбюро. Через 4 дня после этих событий, 15 октября, в политбюро было направлено заявление 46 видных деятелей партии, широко распространившееся в стране и ставшее программой оппозиции. Отмечая кризисные явления в экономике страны, авторы письма подвергали критике «случайность, необдуманность, бессистемность решений ЦК». Осуждая «отсутствие руководства», они вместе с тем критиковали «почти ничем не прикрытое разделение партии на секретарскую иерархию и мирян, на профессиональных партийных функционеров, подбираемых сверху, – и прочую партийную массу, не участвующую в общественной жизни». Авторы заявления требовали отмены запрета X съезда на фракции.

Замечания о нарушении внутрипартийной демократии были столь же справедливы, как и высказывания о противоречивых и нерешительных действиях руководства. Болезнь Ленина, раздоры в руководстве, трудности в согласовании действий даже среди противников Троцкого, слабость ведущего деятеля «триумвирата» Зиновьева как руководителя, – все это во многом объясняло одновременно и непоследовательность политики и склонность к закрытому стилю деятельности политбюро. В этой обстановке требование убрать руководство, потерявшее ориентацию, и создать условия для выдвижения новых лидеров с более четкими программами, отвечавшими современному моменту, многим представлялось разумным. В то же время подписи, стоявшие под документом, свидетельствовали о том, что авторы «Письма 46» – отнюдь не представители «прочей партийной массы», не имевшей до сих пор возможности выразить свое мнение. Как правило, это были видные деятели партии, которые выражали недовольство тем, что им не давали работу «по плечу». Очевидно, что авторы «заявления» согласовали свое выступление с Троцким. Позже Зиновьев, перефразируя название рассказа Горького «Двадцать шесть и одна», назвал выступление оппозиции «Сорок шесть и один».

Среди подписавших были верные сторонники Троцкого со времен эмиграции или Гражданской войны В.А. Антонов-Овсеенко, И.Н. Смирнов, А.П. Розенгольц, ВВ. Косиор, В. Эльцин, Н.Г. Муралов, М. Альский, А.Г. Белобородов и бывший руководитель Цектрана А.З. Гольцман. К письму присоединились и бывшие «левые коммунисты», и децисты: Г.Л. Пятаков, Н.Н. Осинский, В.М. Смирнов, В.Н. Яковлева, А.С. Бубнов, Рафаил, Т.В. Сапронов. Если Рафаил в своем выступлении на X съезде партии мог иронизировать по поводу того, что Зиновьев и Сталин стали архидемократами, то не меньше оснований для иронии имел Сталин, когда он выражал сомнение в искренности и глубине демократических идеалов авторов «Письма 46» и его сторонников: «В рядах оппозиции имеются такие, как Белобородое, «демократизм» которого до сих пор остался в памяти у ростовских рабочих; Розенгольц, от «демократизма» которого не поздоровилось нашим водникам и железнодорожникам; Пятаков, от «демократизма» которого не кричал, а выл весь Донбасс; Альский, «демократизм» которого всем известен; Бык, от «демократизма» которого до сих пор воет Хорезм».

Позже Сталин с не меньшим сарказмом говорил о том, что «Троцкий, этот патриарх бюрократов, без демократии жить не может». «Нам было несколько смешно, – заявлял Сталин, – слышать речи о демократии из уст Троцкого, того самого Троцкого, который на X съезде партии требовал перетряхивания профсоюзов сверху. Но мы знали, что между Троцким периода X съезда и Троцким наших дней нет разницы большой, ибо как тогда, так и теперь он стоит за перетряхивание ленинских кадров. Разница лишь в том, что на X съезде он перетряхивал ленинские кадры сверху в области профсоюзов, а теперь перетряхивает он те же ленинские кадры снизу в области партии. Демократия нужна, как конек, как стратегический маневр. В этом вся музыка».

И все же с этого времени родился еще один миф о Троцком, как последовательном стороннике демократических принципов социалистической революции и борце против авторитаризма и бюрократии «сталинской системы». О живучести этого мифа свидетельствует содержание книги В.З. Роговина «Была ли альтернатива? «Троцкизм»: взгляд через годы», автор которой пытается доказать «демократизм» и «антитоталитарность» Троцкого.

Выступая под лозунгами демократии, ни Троцкий, ни 46 соавторов заявления не ставили вопроса о расширении прав трудящихся, трудовых коллективов. Выступление представителей высшего эшелона партии носило верхушечный, а не массовый характер и имело целью не глубокие перемены, отвечавшие интересам государства или рабочих масс, а смену руководства. Требование ниспровержения власти партийного аппарата, свободы дискуссий в сочетании с критикой нерешительности и непоследовательности в действиях руководства при отсутствии реальной позитивной программы выхода общества из кризиса являлось популистским прикрытием для прихода к власти авторитарной личности с диктаторскими амбициями.