Троцкий

«— Как мы ее назовем? — вслух размышлял Ленин. — Что угодно, только не министрами — отвратительное, устаревшее слово!

— Можно сказать — комиссары, — предложил я. — Но сегодня так много развелось комиссаров… Может быть, верховные комиссары? Нет, верховные — плохо звучит… Может быть — народные комиссары?

— Народные комиссары? Да, это неплохо, — согласился Ленин. — А тогда правительство в целом?

— Совет, конечно… Совет Народных Комиссаров, да?

— Совет Народных Комиссаров, — повторил Ленин. — Великолепно. Изумительно пахнет революцией.

И он посмотрел на меня с той застенчивостью, которая у него появлялась в минуты предельной откровенности.

— Знаете, — произнес он неуверенно, — от преследований и жизни в подполье — и вдруг сразу на вершину власти… Даже голова кружится, — закончил он, вдруг переходя на немецкий и показывая рукой, как кружится голова.

Мы глянули друг на друга и засмеялись. Все это продолжалось какую-нибудь минуту; в следующую мы уже перешли к очередным делам».

Троцкий сообщает, что на одном из первых же заседаний ЦК Ленин предложил назначить его главой Совета Народных Комиссаров, то есть фактически — главой государства. Троцкий решительно не согласился: предложение казалось ему совершенно неприемлемым. Ленин настаивал, заявив, что это только логично: в конце концов, Троцкий был председателем Петроградского совета, который — по крайней мере, теоретически — захватил власть.

В эти первые головокружительные минуты своего триумфа Ленин и Троцкий могли еще думать, будто существует какое-то различие между делами партийными и государственными. В таком случае предложение Ленина могло означать только, что он намеревался сделать Троцкого фигурой для государственного представительства. Вряд ли он всерьез собирался отдать ему власть, принадлежавшую большевистской партии — ведь власть-то в конечном счете захватила именно она.

Как бы то ни было, когда Троцкий отверг это предложение и Ленин согласился занять бесспорно положенное ему место председателя СНК, Троцкому был предложен — опять по инициативе Ленина — пост комиссара иностранных дел. Он отказался и от этого предложения. При этом он ссылался на свое еврейское происхождение. «Зачем давать врагам такое оружие?» — спросил он. Ленин почти возмущенно воскликнул: «Мы совершили великую интернациональную революцию, какое значение могут иметь сейчас такие банальности?!» Троцкий, однако, упрямился, твердя: «Не к чему с самого начала создавать лишние сложности!»

Весь этот эпизод великолепно продемонстрировал, что с той минуты, как большевики захватили власть, Петроградский совет, который и до того был не более чем удобным форпостом, вообще потерял всякое реальное значение, и прежнее высокое положение Троцкого, как его председателя, тоже утратило теперь свой смысл: он стал всего лишь «одним из упряжки».

Конечно, Троцкий был новичком в партии; более того, на протяжении пятнадцати лет он стрелял из укрытия по Ленину и большевикам; но он так отличился в сумятице, предшествовавшей перевороту, что совершенно естественно выдвинулся на второе место после Ленина. Политбюро, наспех сколоченное накануне переворота, оказалось нежизнеспособным; его сменило «Бюро ЦК», куда входили четыре человека — Ленин, Троцкий, Сталин и Свердлов. Сталин, никому за пределами партии не известный и считавшийся всего лишь практиком, отвечал, вместе со Свердловым, за организационные дела. Свердлов, действительно блестящий организатор и предшественник Сталина на посту генерального секретаря партии (хотя самого звания тогда еще не было), пытался познакомить Троцкого с внутренней структурой партии и деятельностью ее аппарата. Но Троцкого все это никогда и ни в малейшей степени не интересовало. В сущности, ему хотелось сейчас только одного — вернуться к журналистике, только, как сказали бы марксисты, на более высоком уровне — руководителя всей партийной печатью. Однако новое Политбюро решительно воспротивилось этому: «Товарищ Троцкий должен быть выставлен против буржуазной Европы как советский комиссар по иностранным делам», — гласило окончательное решение.

Троцкий описывает рабочие комнаты Смольного, которые он в эти первые дни делил с Лениным. Коридор, который соединял или, выражаясь словами Троцкого, разделял их, был такой длины, что Ленин даже предлагал ездить друг к другу на велосипеде. В действительности их связывал телефон; и все же Троцкому приходилось по нескольку раз в день пробегать этим коридором, торопясь на молниеносные совещания, посвященные бесчисленным проблемам, которые одолевали новую власть.

Троцкие жили в Смольном всей семьей — он сам, Наталья и двое сыновей.