Труба

Знаком я был с Сашей, у которого с юности на запястье прижилась самодельная татуировка «Бизон». Но называли Сашу все дружно Пельменем. Таким, каким я его помню, он действительно мало походил на бизона: добрый, рыхлый, с избыточным весом и геморроем. Геморрой и ограниченный интеллект, не исключаю, могут встретиться и у настоящего бизона, дело не в этом. А в том, что как бы Саше не хотелось называться грозным и мощным Бизоном, даже татуировка на очень видном месте, не помогала ему не быть по жизни Пельменем.

С прозвищем Грибова история вышла вот какая. Как и положено, всю жизнь он назывался Гриб. Это было правильно и бесспорно. Но несколько лет назад он очень серьезно заболел. Заболевание было признано «травмой, полученной в результате «вредного» производства». Как-то так. Что-то у него произошло с иммунной системой, вдаваться в подробности не станем, но более полутора лет Гриб провел в разных больницах, перенес три или четыре операции, потом долго восстанавливался, и очень за это время внешне изменился. В свои 55 выглядеть стал на все 70 если не больше, но чего уж точно, в отличие от внутренних органов, не потерял, так это чувство юмора. На радостные приветствия коллектива: «Гриб вернулся!» с наигранной досадой отвечал: «Да уж какой Гриб… Гриб теперь у нас Дениска. А я – Мухомор!».

Дениска – это его младший сын, который сейчас сидит в своем автобусе и дожидается Костю, чтобы отвезти его на «трубу».

Вот так «безболезненно» и без путаницы прозвище отца досталось сыну, который теперь просто Гриб без всяких там приставок «младший» или насмешливых «Грибок».

Есть, кстати, в семье Грибовых и еще одна преемственность поколений. Раньше на этом автобусе работал старший сын и ездил с Андрюшкой за дедушкой, а теперь работает младший.

Старший с семьей давно уже живет в Ялте. Дочке врачи рекомендовали морской климат, и они практически на все лето уезжали на море. Там Андрюшка впервые увидел настоящие корабли и сказал, что будет моряком. Так все и сложилось. Семья переехала, а тот маленький мальчик Андрюшка, что придумал прозвище Виталию Витальевичу, служит сейчас на флоте.

Возвращаться в цех к своей работе, а Иваныч работал не в охране, а на производстве, будучи инвалидом, медкомиссия ему конечно запретила. Жить на инвалидные деньги можно, только если имеешь еще какие-нибудь. И так как устроиться на работу в город, где в отличие от предприятия и Базы, работают практически только одни женщины некуда, то Мухомора взял к себе Два Винта.

Иваныч, в следствие потери былой подвижности, и в охране годился не на всякую работу, но на сидячую «тока так». Правда и тут не обошлось без конфуза. Скоро выяснилось, что он засыпает. Сначала думали, что из-за послеоперационной ослабленности, и терпели. Потом стали роптать, все чаще употребляя им самим придуманное прозвище, чего раньше никогда себе не позволяли. Потом начались уже открытые упреки. Доставалось и самому Мухомору и ВДВ, что он покрывает Грибова.

В разговоре, который состоялся у них, когда необходимость принятия какого-то решения, уже не могла быть отложена, выяснилась просто ужасная вещь. Грибов скрывал ее, как мог, но, понимая, что может остаться без работы, рассказал, со слезами на глазах, начальнику всю правду.

То, что Иваныч живет с незамужней дочкой, которая не работает из-за маленького ребенка, знают все.

А вот то, что по ночам… Мухомор играет с маленькой Варваркой, своей внучкой, теперь знают четверо. У малышки какое-то расстройство нервной системы, как говорят «сместились полюса» и она по ночам не спит. И вот чтобы в это время не началось «шоу» на весь дом, Мухомор играет с внучкой, читает ей книжки, а иногда даже выходит гулять.

Иваныч страшно переживает эту трагедию и винит во всем себя, дескать, все передается от дедов внукам, а иммунные отклонения, которые усугубились на работе, впервые обнаружились у него чуть ли не в армии. То ли он забыл, что Варварка родилась от алкоголика, с которым загуляла дочь, то ли просто не хочет думать о нем, теперь не важно.

Им, как может, помогает Дениска, но парень живет в другом месте со своей девушкой, и ему тоже надо устраивать свою жизнь. Уволить Грибова, значит оставить семью вообще без средств существования.

Мухомор очень просил подождать еще немного. Дочка с Варваркой должны были уехать то ли в Оренбург, то ли в Екатеринбург для лечения в какой-то крупный медицинский институт. Вот уже несколько месяцев они ждали оттуда вызов. И Два Винта, единственный посторонний человек, знающий трагедию Грибова, вынужден был сносить обоснованные претензии подчиненных и предложения избавиться от «сачка». Терпеть и ждать.

И тут, как нельзя кстати, появилась «труба», работать на которой с самого начала желающих не оказалось. Два Винта, не посвящая никого в подробности, перевел туда Грибова «пожизненно», сделав начальником «Поста Т», сначала в дневные смены, а когда дочка уехала, чтобы он никого не раздражал, перевел в ночные.

– С кем дежурить-то хоть? – обреченно спросил начальника Костя. – С Мухомором опять, небось?