Трубачи. Повесть о воинах 276-й трубопроводной бригады

Завершив дела на складе, я выехал в сторону своего гарнизона. Как правило, одиночные автомобили не выпускали из Баграма. Это был не просто населенный пункт, а крупное воинское формирование в составе мотострелковой дивизии, с аэродромом и авиацией, госпиталем, комендатурой, складами различного назначения и прочими воинскими частями. В первое время выехать из Баграма было проблематично, следовало указать причину. Позже наличие труб в кузове автомобиля или на броне давало возможность беспрепятственного проезда. Миновав успешно все посты охранения по дороге от Баграма до своего гарнизона, по прибытию я узнал новость. Вылезая из кабины КАМАЗа, я увидел идущего ко мне на встречу командира взвода танкистов Юру Федотова, который явно хотел мне что-то сказать. Вид Федотова был какой-то странный. Поздоровавшись, Юра спросил:

– Гена, как ты? На сегодня все закончил? Есть дело.

– Слушай, пока не знаю, сейчас уточню у радиста, как идет перекачка. У меня три гарнизона. А что случилось, нужно что-то сделать? – ответил я.

– Завтра пришлют сменщика, сказали собирать вещи. Это, Гена, дембель! Все, прощай Афганистан! – сказал, расплывшись в улыбке Юра. – Да, помощь нужна съездить в Чарикар, купить жареного мяса, фруктов, шаропа и запить, что-нибудь типа Фанты или Колы. Давай съездим, не на танке ведь ехать. БТР в ремонте, только ты на КАМАЗе и сможешь.

Ну, что тут делать, дембель – дело серьезное. Мужик честно два года отслужил, вся задница в осколках, танки еще стояли на дороге. Было минут тридцать-сорок.

– Юра, давай поступим так, я узнаю у радиста про перекачку, если проблем нет, ты мне дашь надежного бойца, и мы втроем сгоняем в Чарикар. Твоим танкистам на дороге скажу, чтобы подождали моего возвращения, и приедем все вместе. Тебя, извини, не возьму, ты дембель, а дембеля надо беречь.

Немного повозмущавшись, Федотов согласился, и через десять минут мы двинули в Чарикар. Солнце еще не опустилось за гору, и какое-то время было для закупки продуктов. В Чарикаре за полтора месяца мне многое уже было известно: у кого лучший и не дорогой самогон (шароп), у кого самый вкусный шашлык и самые свежие фрукты и овощи. Торговцы меня тоже знали, мы виделись практически ежедневно, вот, правда, покупать мне приходилось редко, денег пока не выдавали. Территориально продукты продавались слева по ходу движения до центральной площади. Ближе к центральной площади шли товары вещевого назначения, текстиль и другой ширпотреб, за площадью тоже было несколько небольших магазинчиков, заканчивающихся административными зданиями.

Денег, выделенных Юрой, хватило на все, что планировали приобрести, и к самому закату солнца мы успели выехать из Чарикара. Танкисты, не смотря на то, что время пребывания на точке было завершено, не покидали пост, ждали нашего возвращения. Дорога опустела. Мы благополучно с грохотом гусениц об асфальт прибыли на пост. Новоиспеченный дембель Юра светился от того, что все получилось, и через пять минут мы уже сидели за столом. К столу были приглашены кроме меня только бойцы, которые должны быть демобилизованы в 1982 году. Юра произнес тост и пожелал всем остаться в живых и вернуться домой на своих ногах. Мы выпили, и, наверное, каждый про себя подумал, что когда-то и он дождется замены.

После застолья мы с Юрой пришли к себе в комнату. Юра упаковывал вещи и предлагал еще выпить. Мне не хотелось, все-таки было грустно.

– Знаешь, у меня сегодня как, наверное, и все последнее время, день был суматошный, ты не обращай на меня внимания, у тебя праздник, я за тебя рад. Завтра за тобой приедут, когда еще шаропа выпьешь, не переживай. Хочется выпить – пей, – сказал я ему в ответ.

– Гена, у меня к тебе просьба, тебе хромовые сапоги очень нужны? Мне, собственно, в Союз ехать не в чем. Есть ботинки летние, да и те в плачевном состоянии, а на Урале уже холодно, – попросил Юра.

Сапоги были новыми, надевал я их два–три раза, но когда они мне пригодятся? Через год или два? Да еще выдадут. Стоят они, пылятся в углу. Зачем, чего ждут?

– Забирай и сапоги, и брюки галифе. Когда они мне пригодятся, обойдусь. Будет память от меня, – сказал я и отдал и то, и другое довольному взводному.

На следующее утро мы попрощались с Юрой Федотовым, и больше я его никогда не видел. Как сложилась его дальнейшая судьба мне не известно.