Трубачи. Повесть о воинах 276-й трубопроводной бригады

Двигаться по направлению к госпиталю решили в том же порядке: сначала танк, за ним автомобиль. Танк дал задний ход и медленно выехал на дорогу, остановился, минутная пауза. Связи с ним у меня не было, только жесты. Мы ждали, когда танк повернет пушку влево по ходу движения и объедет нас, но почему-то опять все пошло не так. Не поворачивая пушки, танк начал движение. Она стала приближаться к автомобилю. По высоте получалось, что как раз могла угодить в кабину КАМАЗа. Перескочив из кабины автомобиля в кузов, я встал в полный рост, замахал руками и опять закричал: «СТОП, СТОП». Прошла минута, танк неумолимо двигался на нас. Все, поздно. Я крикнул: «Ложись», – упал сам лицом на дно кузова автомобиля и увидел как мои бойцы, которые сидели в кузове тоже попадали навзничь. Пушка ударилась о кузов КАМАЗа, от удара развернулась. Танк проехал мимо нас. Если бы пушка была зафиксирована, то, наверное, от кабины автомобиля осталась бы только нижняя часть. Кабина кузова была смята в верхней части, я перепрыгнул в нее обратно из кузова. Водитель мотал головой, раненный лежал на полу. Я пощупал пульс, его не было. Да что же это такое? Игорь, что с ума сошел, что ли? Что творит? Водитель держался за голову, крови вроде бы не было, но на затылке появилась большая шишка.

От удара пушки танка по кузову автомобиля мл. сержант Сергей Галка ударился о панель управления автомобиля и, вероятно, от этого сердце его не выдержало. Куда уехал танк? Было не понятно, что произошло с Игорем Петровым. Какие варианты после случившегося, если вместе со мной было четыре бойца, три трубопроводчика и водитель? Я решил, что надо ехать в госпиталь Баграма, возможно еще удалось бы спасти танкиста, а по дороге сообщить на ГНС-47 ротному о происшествии. Водитель сказал, что вести может, но попросил следить за его действиями, так как голова кружилась.

Через три километра, около ГНС-47 и поста охраны артиллеристов обнаружился наш танк. На мои вопросы: «Что ты натворил?!», – Игорь молчал. За такие действия ведь можно было попасть под военный трибунал и угодить в тюрьму.

Забежав на гарнизон, я передал сведения о происшествии и на автомобиле, без сопровождения мы двинулись в госпиталь, а вдруг еще можно было спасти товарища. Конечно, я знал, что нарушаю все инструкции, что мне попадет за самоуправство, но это было бы потом.

В четыре утра прибыли в госпиталь, передали медикам мл. сержанта Сергея Галку, водителю перевязали бинтом голову и дали болеутоляющее, гематома на его затылке была большая. На просьбу уступить мне управление автомобилем водитель отказался, сказал, что лучше он сам, но попросил подстраховать, если ему будет плохо.

Осмотрев механика-водителя танка мл. сержанта Сергея Галка12*, медики вынесли свой вердикт: перелом шейного позвонка, который был отягощен ударом о тупой предмет – увечья, не совместимые с жизнью. Спасти товарища не удалось. Все, что написано в Книге памяти 177 мсп о Сергее Галка, – правда, он действительно и неоднократно участвовал в боевых действиях, был смелым и решительным парнем. Об этом мне рассказывали его сослуживцы. Был ли привлечен к ответственности Игорь Петров, командир взвода, не знаю. Через неделю его перевели с поста охраны в полк и его дальнейшая судьба мне не известна.

Аварию, которая произошла ночью, мы устранили утром по возвращению из госпиталя н.п. Баграм. Уже третий КАМАЗ за три месяца службы в Афганистане пришлось передать в ремонт, надо было менять кузов. От ротного я получил «взбучку», потом по русской традиции помянули погибшего товарища. Обратно на свой гарнизон я вернулся уже на БТР, дагестанцу в очередной раз удалось его отремонтировать.

Утро следующего дня началось с оглушающего грохота. Целлофан от взрывной волны на оконной раме был порван. Снаряды рвались в 2030 метрах от поста, что это не было понятно. Танкисты первыми сообразили, откуда прилетает, и по рации стали кричать о прекращении огня, дополнительно установленного на башне танка, выдали несколько очередей из ДШК вертикально в воздух, обозначив тем самым наше местоположение. Команда, видимо, прошла, и обстрел через десять минут прекратился. Через два дня узнали причину. Разведка донесла о готовящемся утром 28 ноября нападении душманов на пост и по решению командования 177 мсп артиллерия обработала местность, нанеся упреждающий удар.

В действительности была активизация боевых действий со стороны бандформирований в зеленой зоне. Авиация работала по погоде, осуществляя бомбометания по чарикарской долине. В предгорье в 34 км от нашего поста пошел на вынужденную посадку загоревшийся вертолет. Экипаж, по всей видимости, остался жив, потому как вокруг места приземления долго кружились несколько вертолетов, обрабатывая местность из НУРСов, а потом один вертолет все-таки опустился и через считанные минуты опять поднялся в воздух.