Трудная миссия

Разговор этот состоялся за несколько часов до начала войны. 22 июня в 2 часа с небольшим мне пришлось дать телеграмму в соединения, где работали представители нашей комиссии: "Инспекцию прекратить, включиться в работу по оказанию помощи командирам соединений и кораблей". Так, последние часы перед войной мы все были на боевых постах: кто на кораблях, а кто в береговых частях.

Вместе с командующим флотом вице-адмиралом В. Ф. Трибуцем и начальником штаба контр-адмиралом Ю. А. Пантелеевым я находился на ФКП, который размещался на окраине Таллина в полуподвале особняка, окруженного со всех сторон колючей проволокой. В большой комнате раздавались телефонные звонки - операторы принимали донесения. Все были заняты делом. Но у каждого из нас внутри все кипело: мы понимали, что вот-вот наступит грозный час, что мы станем свидетелями и участниками больших событий. Больших и для нас. И для страны. И для всего мира. Впрочем, как можно разделить эти понятия?

На ФКП флота обстановка вот уже несколько дней сохранялась напряженной. Запомнились, в частности, такие факты. Вечером 19 июня в штабе обсуждались последние разведданные. Суть их состояла в том, что наша разведка обнаружила в устье Финского залива два неопознанных корабля. Чем они занимались - выяснить не удалось. При мне руководитель разведотдела доложил начальнику штаба, что между фипскими и немецкими портами и базами наблюдается необычайно оживленное движение кораблей и транспортов.

В тот же день все эти сведения были доложены в Главный морской штаб. Из Москвы последовал приказ: флоту перейти на готовность номер два.

На следующий день состоялось заседание Военного совета флота, на котором присутствовал и я. Обсуждался вопрос о возможных направлениях удара противника. Большинство выступавших были едины в том, что наиболее вероятным районом первого вражеского удара будет Либава (Лиепая).

Командир этой базы капитан 1 ранга М. С. Клевенский еще накануне получил приказ о переводе частей базы на готовность номер два. Такой же приказ от командующего округом получил и командир 67-й стрелковой дивизии генерал-майор Н. А. Дедаев, который должен был взаимодействовать с Либавской базой и возглавить оборону города. Не исключалась также возможность активных действий крупных военноморских сил противника в устье Финского залива.

Сведения об агрессивных намерениях фашистской Германии продолжали поступать в шгаб флота каждый час. А в ночь на 22 июня посты наблюдения и связи обнаружили, что немцы сбрасывают с самолетов мины в районе Кронштадта.

Командиры кораблей были немедленно оповещены об опасной зоне.

В. Ф. Трибуц доложил об этом наркому. Адмирал Н. Г. Кузнецов не колебался с ответом.

- Вышлите авиацию,- приказал он.- Вражеские самолеты в район створа кронштадтских маяков допускать нельзя!

Еще 21 июня немецкие корабли начали ставить мины в устье Финского залива на вероятных путях движения нашего флота. Позже на этих минах подорвется и затонет эсминец "Гневный", а крейсер "Максим Горький" получит серьезные повреждения.

Вечером 21-го я находился на ФКП флота, когда позвонил народный комиссар ВМФ. Он отдал устный приказ:

флоту перейти на готовность помер один, а в случае нападения применить оружие. Признаться, получив этот приказ, мы поняли: война становится фактом.

На рассвете 22 июня я вышел на улицу, чтобы подышать свежим воздухом. Было тихо, с моря дул легкий ветерок.

И вдруг тишину сотряс далекий грохот, постепенно переросший в сплошной гул. Какое-то мгновение я стоял, пытаясь понять, что же произошло. Хоть я и предполагал, что именно произошло, но сознание как-то отказывалось верить, что наступил тот самый момент, которого мы все опасались.

Я кинулся в подвал, где находился ФКП. В. Ф. Трибуц говорил по телефону:

- Так, понятно... Да, да, понял вас...- И, положив трубку, сказал мне: - Немцы бомбят Либаву. Ну вот... началось...

Мы понимали, что теперь наступило время испытаний.

И все же в глубине души таилась надежда: а вдруг это случайный инцидент - настанет утро и все объяснится, все С1анет на свои места. Но, увы, события развивались неумолимо.

Невольно подумал, что вот так и не удастся навестить своих родителей, к которым собирался в отпуск, что так и не съезжу в Севастополь повидать друзей... Невидимая черта отделила прошлое от будущего.

Потом звонили телефоны: с отдаленных постов сообщали о движении немецких кораблей и самолетов, докладывали, 41 о "юнкерсы", высланные навстречу нашим минным заградителям, так и не смогли выполнить задачу огонь корабельных батарей был настолько мощным, что прицельное бомбометание было исключено и самолеты сбросили груз в море.